i e8c15ecf50a4a624

Судьба всех последующих попыток октябристско-кадет­ских либералов в III и IV Думах изменить или отменить Правила 8 марта была совершенно одинакова. «Несколько раз в 3-й и 4-й Думах,— свидетельствовал позже Шинга- рев Чрезвычайной следственной комиссии Временного пра­вительства,— группа, к которой я принадлежал, вносила законопроект об отмене сметных правил 8 марта 1906 г., Дума их принимала, а Государственный Совет, по требова­нию министра финансов, отклонял. Министр финансов упорно доказывал, что бюджетные права Думы совершенно достаточны, что их расширять вовсе не нужно» [71].

Ту же политику угодливости и сервилизма, имеющую целью завоевать доверие правительства и правых, прово­дили думские либералы при обсуждении бюджета. Особен­но показательна в этом отношении была первая сессия. Из-за отсутствия достаточного времени и опыта бюджет­ная комиссия не успела закончить вовремя рассмотрение всей бюджетной росписи. Дальнейшая затяжка грозила тем, что Дума успеет принять бюджет только к концу бюд­жетного года. Это не устраивало правительство, так как ставило под угрозу заключение очередного займа, в кото­ром испытывалась острая нужда. Выход состоял в том, чтобы начать обсуждение росписи по частям, по мере го­товности очередной сметы в бюджетной комиссии. Но это лишало либеральных «парламентариев» возможности ве­сти общеполитические прения в связи с бюджетом — пра­во, которым дорожат и пользуются все буржуазные парла­менты. Для правительства же было важно в данном случае не просто согласие «ответственной оппозиции» на обсужде­ние бюджета по кускам, но и ее инициатива в этом вопросе (поддержание соответствующего предложения председа­теля Думы), так как именно одобрение либеральной «оп­позицией» бюджетной политики царизма служило для последнего одним из важных средств упрочения своего финансового положения внутри и вне страны.

Кадеты, не колеблясь, согласились на отведенную им роль инициаторов обсуждения росписи по частям. Пред­видя возражения социал-демократов, которые бросят им

в лицо недавние собственные заявления о принципиальной недопустимости обсуждения бюджета без общеполитиче­ских прений, кадеты на заседании фракции решили пренеб­речь этим весьма щекотливым для себя положением. Когда социал-демократ Покровский, как и ожидалось, выступил против предложения кадетов, приведя их собственные до­воды, Шингарев отвел этот упрек ссылкой на необходи­мость считаться с «очень важными практическими сообра­жениями» и предстоящим заключением займа, который «ради пользы страны... должен быть сделан на возможно более выгодных условиях. Отсюда необходимо возможно скорейшее утверждение бюджета...» [72].

Лакейская награда была получена немедленно. Октяб­рист М. Я. Капустин заявил, что его «фракция вполне при­соединяется к этому предложению и со всей энергией и охотой приступает к этой важной ответственной работе...», а ярый черносотенец П. В. Синадино счел «своим долгом приветствовать заключение члена Государственной думы Шингарева, который говорил от имени фракции народной свободы и достаточно вескими доказательствами подчерк­нул необходимость рассмотрения бюджета тем способом, который был предложен нашим почтенным председа­телем» [73].

С легкой руки кадетов Дума стала гнать одну смету за другой таким темпом, что бюджетная комиссия за ней не успевала. Приходилось прерывать обсуждение росписи до тех пор, пока комиссия не подготовит следующую порцию смет.

В последующие годы октябристы и кадеты продолжали ту же политику заслуживания доверия. Октябристы объ­явили бюджетную работу одной из своих первостепенных задач. Бессменным председателем бюджетной комиссии в III и IV Думах был октябрист М. М. Алексеенко, профес­сор финансового права. Главным бюджетным специали­стом кадетов сделался Шингарев, который на всех кадет­ских конференциях доказывал, что бюджетная работа «оппозиции» — ключ к будущим «реформам». Бюджетная комиссия старалась, где могла, упорядочить финансы, на­вести некоторую экономию, изыскать новые источники до­ходов ж т. п. Дума безотказно ассигновала десятки и сотни

миллионов рублей на армию и флот, полицию, государст­венный аппарат, многотысячные синекуры и выплаты все­возможным сиятельным особам, князьям церкви, минист­рам, генерал-губернаторам. Позднее Алексеенко от имени думских «конституционалистов» предложил правительст­ву оплатить счет в ставшей знаменитой фразе: «Мы вам дали хорошие финансы, дайте нам хорошую политику». «Хорошей политики» буржуазия так и не получила, за­явление же о «хороших финансах» в свою очередь было пустым бахвальством. И в третьеиюньский период народ­ные средства расходовались так же бесцеремонно и непро­изводительно, как и в дореволюционные годы.