i dfee46a8588517f8

нетические характеристики министров: защиту самодержавия, полуазиатские приемы управления, местничество, интриги, а глав­ное — то, что все они никого не представляли, являлись чинов­никами, назначенными царем и ответственными только перед ним, были верноподданными царя и не более того?

Ответ, на наш взгляд, заключается в том, является ли данное правительство идейным в том смысле, что интересы государства (разумеется, в его понимании, которое в действительности сводит эти интересы прежде всего к общим интересам господствующе­го класса) для него являются главными и в конечном итоге ока­зываются выше и важнее в сравнении с личными и групповыми интересами. В благополучные с точки зрения режима периоды эти начала — корыстное и идейное — мирно сосуществуют и практиче­ски не отделимы друг от друга. Но в острокритических ситуациях приходится делать выбор, и именно годы острых политических кризисов дают ясный ответ на вопрос, чем и кем является власть.

Изучаемый период как раз и является временем, когда цар­ское правительство (а с ним вместе и весь государственный ап­парат) полностью утратило государственное начало; на прави­тельственной ниве подвизались, сменяя и пожирая друг друга, от­кровенные проходимцы и жулики, а немногие еще уцелевшие или вновь пришедшие «добропорядочные» министры не оказывали на политику сколько-нибудь значительного влияния. Причины, ход и последствия этого превращения и являются предметом нашего исследования.

«Министерская забастовка»

Ухудшение качественного состава Совета министров как це­ленаправленная линия началось еще до войны. Первым минист­ром, назначенным по указанию Распутина, исходившего в своих рекомендациях исключительно из принципа личного доверия, был обер-прокурор святейшего синода В. К. Саблер, получивший этот пост в 1911 г. Одиозность Саблера была такова, что он стал пер­соной non grata даже для части правых депутатов Думы, не говоря уже о либералах.

Во время бюджетных прений весной 1914 г. Милюков про­цитировал письмо известного соратника Распутина иеромонаха Илиодора, рассорившегося к этому времени со «старцем» и став­шего его злейшим врагом. В письме говорилось: «Саблер и Да- манский (товарищ обер-прокурора.—А. А.)— ставленники Гриш­ки. Гришка говорил, что Саблер поклонился ему, Гришке, в ноги за то, что он сделал его обер-прокурором»⁴. «Историк должен будет отметить тот факт,— писал Шавельский,— что в эпоху В. К. Саб­лера св. синод главным образом занимался наградными и брако­разводными делами». Из Саблера, по его мнению, вышел бы хо­роший поэт, рассказчик, «еще лучший анекдотист-рассказчик». «Не то шутник, не то— искатель приключений» — вот кем пред-

ставлялся обер-прокурор святейшего синода ⁵. Само собой разу­меется, что Саблер находился в числе тех министров в составе правительства, которые настаивали и проводили наиболее реак­ционный политический курс.