i c9f346a077dd1b7f

практически страдал, желая увидеть рубцы и синяки. Они были подарками для него,

подарками от Сорена. Кингсли будет дорожить каждым моментом, когда будет носить

их, и когда они исчезнут, он попросит еще.

Абсурд, не правда ли? Дорожить синяками, словно те были золотыми? Безумие.

И, тем не менее, правда. Что-то пробудилось внутри Кинга. Что-то, чего он не мог

сдержать. Он опять широко раскинул руки, как будто сдавался небу. И, не осознавая

почему, он начал смеяться. Смех наполнил его доверху и излился из него. Он поднялся

в воздух и возрос, скатившись к лесу, и эхом раздался через всю долину внизу.

И Кингсли услышал кое-что другое. Другой смех. Смех Сорена. Слышал ли он,

как Сорен смеется раньше? Нет, конечно, нет. Он бы запомнил такой звук. Такой не

свойственный ему, такой легкий и живой, но столь весомый и реальный. Если бы Бог

смеялся, это звучало бы так же.

Сорен дотянулся до Кинга и притянул его ближе. Кингсли лег поперек ног

Сорена и расслабился в жаре его тела. Сорен закинул руку на спину Кингсли, и в

тишине они оба уставились в ночь. Они молчали в течение, по крайней мере, пяти

полных минут, пока Сорен не заговорил снова.

- Ты замерз? – спросил он.

- Нет. Я в порядке.

- Ты хорошо справился.

Сорен провел двумя пальцами вниз по позвоночнику Кингсли, и тот возликовал

от прикосновения.

- Merci, - вздохнул Кинг.

173

Принц. Тиффани Райз.

Ему не терпелось услышать эти три слова от Сорена, те же три слова, что

Кингсли сказал ему после их первой ночи на лесной почве. Но по какой-то причине

« Ты хорошо справился» казалось серьезнее, чем простое « Я люблю тебя».

- Уже поздно. Тебе надо поспать. Одевайся. Я отведу тебя обратно в постель.

- Да, сэр.

Кингсли скатился с коленей Сорена и медленно встал. Все болело. Не так, как в

первый раз. В первый раз, он был разорван и разрушен. Сегодня он был только

надломлен. Это хорошо. Дайте ему неделю, и он будет готов еще к одной ночи, сродни

этой.

- Сэр? - повторил Сорен.

Кинг снова засмеялся, пока натягивал одежду.

- Ты учитель, а не один из священников. Я слышал, твои студенты обращаются к

тебе сэр. Кажется, тебе это нравится. Я мог бы называть тебя monsieur.

Сорен обхватил лицо Кинга и тот сразу перестал смеяться.

- Мне нравится « сэр».

Он очертил нижнюю губу Кингсли большим пальцем. Кинг ничего не сказал,

лишь кивнул.

Сорен опустил руку и шагнул к краю обрыва. Уже одетый, Кингсли подошел и

встал рядом с ним.

- Это Мэн, - сказал Кингсли.

- В самом деле? Я и не заметил.

Кинг подавил желание закатить глаза.

- Я имею в виду, скоро настанут холода. Слишком прохладно по ночам для

подобных встреч.

Лицо Сорена оставалось суровым.

- Ты полагаешь, это постоянная договоренность?

Сердце Кингсли упало на дно долины. Или начало падать, пока он не заметил

улыбку, притаившуюся в уголках губ Сорена.

- Ты блондинистый монстр, - сказал Кинг, толкая его.

Сорен засмеялся и толкнул его в ответ с удвоенным изяществом и в десять раз

сильнее. Кингсли снова оказался на спине, с Сореном оседлавшим его бедра.

174

Принц. Тиффани Райз.

- Скажи это, - приказал Сорен. - Извинись.

Он крепко пригвоздил Кингсли к земле.

- Простите, сэр.

- Хороший мальчик.

Кингсли застонал, когда Сорен оторвал его ноющее тело от земли.

- Мы найдем место, - сказал Сорен. - Если понадобится, построим дом своими

руками… мы найдем место, чтобы быть вместе.

Вместе... Это одно слово исцелило все раны внутри Кингсли. Синяки остались на

теле, рубцы и порезы. Но боль испарилась. Он стал снова невредимым.

- Что если, вон там?

Первые лучи рассвета начали выглядывать над вершинами холмов. У основания

долины стоял крошечный каменный домишко, практически поглощенный плющом и

сорняками.

- Это старый скит. Он не использовался со времен отца Леопольда в 1954 году.

- Там четыре стены, дымоход...

Что еще им нужно? Ничего, кроме укрытия от непогоды, когда придет зима.

- Это адская дыра. Я видел его.

Кингсли уставился на крошечный домик.

– Ад нам подойдет. Господь точно не хочет иметь с нами ничего общего.

Глава 23

Север

Настоящее

Кингсли нашел Сорена в часовне, сидящим за роялем и играющим перед

завороженной аудиторией двадцати мальчиков-подростков. В наши дни, Кингсли с

трудом верилось, что подростки были настолько увлечены классической музыкой.

Музыкой барокко, исправился он, когда узнал произведение Вивальди Зима, Аллегро

для фортепиано. Сорен имел пристрастие к Вивальди, Красному Священнику* ( За

175

Принц. Тиффани Райз.

непривычный для венецианцев рыжий цвет волос, который Антонио унаследовал от

отца, его в последствии называли «рыжим священником» (итал. il prette rosso)), как