– Твою же мать, только не это.
На заплетающихся ногах, я отошла от Ксавье.
– Ничего, Ксавье. Я сейчас вернусь, нужно... э-э-э, помыть волосы. – Я зашла в
ванную, молясь, что я ослышалась.
Закрыв дверь, я включила воду в душе.
– Гай, – прошептала я. – Это ты?
– С тобой все хорошо? Почему я опять тебя слышу?
– Что? Ты опять заперт в Сеноте?
– Не-ве-ро-ят-но! – прервала я его. – Я считала тебя всемогущим божеством. Ты не
мог воспользоваться спутниковым телефоном или чем-то в этом роде?
Господи, я задела его отвратительное эго.
– Что же, полагаю тебе безумно повезло, что перед твоим отъездом я продлила
абонемент на Гай-коммуникации.
***
У стальной двери стояли два головореза, изображающих из себя охранников с
автоматами наперевес.
Тот, что покрупнее, мистер Темноволосый – я не знала, как их зовут, так как
бейджов с именами они не носили – отрицательно качал головой.
– Простите, мисс Кин, но вам сюда нельзя, – сказал Второй Короткостриженный.
– Но у меня важное сообщение для вашего командира, Габрана.
– Я не могу этого сказать. Он мне руку сломает, – ответила я Гаю.
– Простите? – спросил Темноволосый.
~ 147 ~
– Видишь, – обратилась я к Гаю, – это глупо. Может есть какой-нибудь секретный
пароль или особенное рукопожатие? Они мне ни за что не поверят.
Великолепно. Значит, все вокруг знали, что мы кувыркались? Черт возьми, конечно
знали! В Стране Учбенов секретов не было.
– Ладно. – Я посмотрела на второго. – Слушай, Гай говорит, что освежует тебя, если
меня не пропустите.
– Господи, что это значит? – спросила я у Гая.
– Ненавижу тебя. – Я повернулась к Темноволосому и передала слова Гая не сильно
угрожающим тоном.
– Простите, мисс Кин, вы можете претворить в жизнь все угрозы, но мы все равно
вас не пропустим.
– Видишь! Они мне не верят, – отрезала я Гаю.
– Не могу, я не знаю как, – заметила я.
– Уф! – Я взвела глаза к небу.
– Ладно. – Подняв руки, я закрыла глаза и сильно сосредоточилась. Ничего не
произошло.
– Мисс Кин, что вы делаете? – спросил один из охранников.
Я вытянула указательный палец.
– Погодите, я думаю.
Они явно веселились, но ни капли не волновались.