И быть подлецом

– Так… Это было летом, девять месяцев тому назад. Тогда я впервые узнал об анонимных письмах. Один из моих коллег показал мне такое письмо, которое пришло ему по почте. В нем прозрачно намекалось, что я хронически виновен в м-м-м неэтичном поведении по отношению к пациенткам. Некоторое время спустя я заметил значительное изменение в отношении ко мне моей старейшей и наиболее состоятельной пациентки. Я попросил ее честно объяснить, в чем дело. Она получила два подобных письма. На следующий день моя жена показала мне два письма такого же содержания, пришедшие к ней.

На лбу у него снова появились морщины.

– Вряд ли нужно объяснять, что может произойти с доктором, если происходит подобное. Конечно, я подумал о полиции, но был слишком велик риск, что в результате полицейского расследования дело получит огласку, поползут слухи. Подобные же соображения помешали мне нанять частного детектива. Затем, на следующий день после того, как жена показала мне письма – нет, два дня спустя – у меня дома раздался телефонный звонок.

Уверен, что моя жена подслушивала разговор по параллельному аппарату у себя в комнате. Впрочем, вас это не интересует, а жаль. – Майклз дернул головой, как будто услышал какой-то звук. – Так что я собирался рассказать?

– Понятия не имею, – пробормотал Вульф. – Телефонный звонок?

– Звонила женщина. Она была краткой. Она сказала, что понимает людей, которые получают письма обо мне, и если это раздражает меня и я хочу положить этому конец, то я легко могу это сделать. Если я подпишусь на год на издание под названием «Чего ожидать» она дала мне адрес, – писем больше не будет. Цена десять долларов в неделю, и я могу платить еженедельно, ежемесячно или за год вперед, как мне больше нравится. Она заверила меня, по возобновления подписки не потребуется, что письма сразу же прекратятся и что их больше никогда не будет.

Муйклз развел руками.

– Вот и все. Я подписался. В течение восьми недель я посылал по десять долларов в неделю. Потом я послал чек на 440 долларов. С тех пор, насколько мне известно, писем больше не было…

– Необычайно интересно, – пробормотал Вульф.

– Да, – согласился Майклз. – Я понимаю, что вы имеете в виду. Так говорит доктор, когда сталкивается с чем-то необычным, например легким, вросшим в ребро. Но если он достаточно тактичен, он не скажет этого в присутствии пациента.

– Вы абсолютно правы, сэр. Приношу свои извинения. Но ото действительно очень редкий мучай. Замечательно! Если исполнение было столь же блестящим, как и задумка… Письма были отпечатаны на машинке?

– Да. Простые конверты и простая дешевая бумага, но отпечатаны великолепно.

– Вы сказали, что послали чек. Так разрешалось поступать?

Майклз кивнул.

– Она ясно дала это понять. Или чек, или деньги переводом. Наличные также принимались, но из-за ненадежности почты это было нежелательно.

– Да? Восхитительно! Что вы можете сказать о ее голосе?

– Среднего тембра, ясный и четко произносящий слова. Это была образованная женщина, я имею в виду хорошую дикцию и грамматику, и говорила она убедительно. Как-то я позвонил в это издание – как вы, вероятно, знаете, его номер есть в телефонной книге – и попросил к телефону мисс Пул. Говорившая сказала, что она и есть мисс Пул. Я обсудил с ней статью в последнем номере. Она была умна и знала, о чем идет речь, но у нее было нервное сопрано, ничего общего с голосом, который объяснял мне, как избавиться от писем.

– Так и должно быть. Вы звонили, чтобы выяснить это?

– Да. Я думал, что это принесет мне какое-то удовлетворение, поскольку в этом не было риска.

– Лучше было бы сэкономить двадцать пять центов, – Вульф скорчил гримасу. – Доктор Майклз, я хочу задать вам один вопрос.

– Задавайте.

– Я не стал бы этого делать, но этот вопрос очень важен, хотя и затрагивает ваши личные дела. Не будет никакого смысла задавать его, если я не Буду абсолютно уверен в том, что вы ибо ответите искренне, либо вовсе не будете отвечать. Если вы захотите прибегнуть к уверткам, возможно, у вас это получится, но мне этого не нужно. Обещайте мне, что ответите искренне или промолчите.

Майклз улыбнулся.

– Тишина – это так ужасно. Я дам вам прямой ответ или скажу, что не буду отвечать.

– Хорошо. Насколько обоснованны были намеки о вашем поведении в тех письмах?

Доктор посмотрел на него, задумался и наконец кивнул головой.

– Да, это действительно касается лично меня, но вы говорите, что это важно. Вам нужен подробный ответ?

– Настолько подробный, насколько это возможно.

– Тогда я прошу, чтобы это осталось между нами.

– Обещаю вам.