И быть подлецом

Поэтому, когда я отправился прогуляться в банк положить на счет деньги по чеку бьвшел в телефонную будку. Я дозвонился Лону Коэну и сказал ему, что хочу поговорить с ним на тему, не имеющую отношения к детективной работе, но тем не менее абсолютно конфиденциальную. Я сказал, что мне предложили работу, за которую платят в десять раз больше, чем получал он, и в два раза больше, чем получаю я, и, хотя у меня нет намерения покидать Вульфа, мне все-таки любопытно. Не слышал ли он когда-нибудь о типе по имени Арнольд Зек, а если слышал, то что?

– Ничего такого, что бы тебя заинтересовало, – сказал он.

– Что ты имеешь в виду?

– Я хочу сказать, что тебе нужен не воскресный репортаж, а что-то такое, что не лежит на поверхности, но увы… Зек вопросительный знак. По слухам, он владеет двадцатью членами местных законодательных органов и шестью идеруми районного масштаба. Еще я слышал, что к нему не подступиться. Ходят слухи, что, если ты напечатаешь про него что-нибудь такое, что ему не понравится, твое обглогут быть просто разговоры. Одна маленькая деталь – надеюсь, между нами

– Конечно.

– В моем досье про него нет ни слова. У меня была однажды возможность заглянуть туда, несколько лет тому назад, когда он передал свою яхту военно-морскому флоту. Ни словца, что странно, когда речь идет о типе, который раздает яхты и владеет самой высокой горой в Вестчестере. А что за работа

– Забудь об этом. Я даже и не собирался ее принять. Я думал, что яхта у него.

Я решил не продолжать этого разговора. Если когда-нибудь Вульфу придется бежать из дома и искать себе убежище, я не хотел, чтобы это произошло по моей вине.

Крамер приехал вскоре после одиннадцати. Вид у него был отнюдь не жизнерадостный. Когда он обычно появляется у нас, он намеревается разорвать Вульфа на куски или по крайней мере припугнуть тем, что отвезет его в полицейский участок или пошлет за ним наряд, у которого будет бумага, подписанная судьей. В такие моменты глаза у него горят, а ноги трясутся. На сей раз он был настолько несчастен, что даже позволил мне взять у себя пальто и шляпу и повесить их на вешалку. Но когда он вошел в кабинет, плечи его распрямились. Он настолько привык выглядеть воинственным, входя в эту комнату, что это происходит уже автоматически.

Он пробурчал приветствие, сел и спросил:

– Что у вас на этот раз?

Вульф, сидевший со сжатыми губами, посмотрел на него и затем ткнул в его сторону пальцам.

– Знаете, мистер Крамер, мне начинает казаться, что я осел. Вчера исполнилось три недели с тех пор, как я прочитал в газете об убийстве мистера Орчарда. В тот самый момент мне следовало немедленно догадаться, почему люди платили ему десять долларов в неделю. Я говорю не просто об идее шантажа вообще, такое предположение напрашивалось, я имею в виду всю операцию. То, как это проделывалось.

– Это вы сейчас догадались?

– Нет, мне все описали.

– Кто?

– Не имеет значения. Невинная жертва. Хотите, чтобы я вам все разъяснил?

– Конечно. Но можно наоборот.

Вульф нахмурился.

– Что? Вы тоже знаете об этом?

– Да, знаю. Теперь знаю. – Крамер не хвастался, он оставался все таким же угрюмым. – Я ничего не хочу сказать против управления полиции Нью-Йорка. Оно работает лучше всех в мире, но это большая организация, и нельзя ожидать, что кто-нибудь знает все о том, что делают остальные. Я занимаюсь убийствами. Отлично. В сентябре 1946 года, девятнадцать месяцев тому назад, житель города обратился с жалобой к сержанту в полицейский участок. Люди получали анонимные письма, в которых речь шла о нем. Ему позвонил какой-то мужчина и сказал, что, если он подпишется на «Ипподром»

сроком на год, писем больше не будет. Житель сказал, что в письмах все

– ложь, что его не проведешь и что он требует правосудия. Поскольку все это выглядело достоверным, сержант посоветовался с капитаном Они вместе отправились в офис «Ипподрома», нашли там Орчарда и насели на него. Он все отрицал и заявил, что кто-то пытается подложить ему свинью. Тот самый житель слышал Орчарда непосредственно и по телефону и сказал, что у звонившего ему был другой голос и что это, видимо, сообщник. Но никакого сообщника найдено не было. Не было найдено ничего. Орчард не менял своей позиции.Оч отказался предоставить список своих подписчиков, сказав, что не хочет, чтобы им докучали. Поскольку состава преступления найдено не было, он имел право так поступить. Адвокат, нанятый жителем города, не смог заставить Орчарда давать показания под присягой. Анонимные письма прекратились.

– Прекрасно, – промурлыкал Вульф.

– Какого черта! Что же здесь прекрасного

– Прошу прощения. Что же дальше?

– Ничего. Капитан вышел в отставку, живет на ферме на Род-Айленде.