И быть подлецом

– Сейчас проверим. Мисс Вэнс, некоторые вещи уже не имеют такого значения, как прежде. Вы слышали, что́ я сказал. Это правда?

– Да.

– Мистер Стронг?

– Я не думаю, что это…

– Черт возьми, вы сейчас в той же комнате и в том же кресле! Это правда или нет?

– Да.

– Мистер Медоуз?

– Да.

– Этого довольно. Итак, мистер Андерсон…

– Вы все сговорились, – с усмешкой ответил президент. – Я же покинул их чертову программу.

Вульф покачал головой:

– Они по вам не скучают. У них было шестнадцать предложений на выбор. Нет, мистер Андерсон, вы в неприятном положении. Шантаж вам отвратителен, а вас сейчас будут шантажировать. Правда, газеты не любят оскорблять тех, кто размещает в них свою рекламу, но некоторые из них, возможно, не устоят перед такой пикантной новостью. Подумать только, мисс Фрейзер делалось до того плохо от продукта, который она активно нахваливала десяти миллионам слушателей, что она не смеет его даже пригубить! Да, газеты это напечатают, и они успеют сделать это к утру понедельника.

– Вы сукин сын. – Андерсон с трудом сдерживался. – Они не посмеют. Да, Фред?

Но специалист по связям с общественностью застыл на месте, утратив от ужаса дар речи.

– Думаю, напечатают, – настаивал Вульф. – Одна газета это определенно сделает, я знаю. Но хуже публикации окажутся разговоры, которые начнутся сразу же после нее. Вы же знаете, что такое слухи. Иные даже скажут, что не было нужды добавлять что-то в «Хай-Спот», чтобы отравить мистера Орчарда. В самом деле, возможности шантажа весьма велики. И что вам нужно сделать, чтобы ничего этого не произошло? Что-то ужасное и невыносимое? Вовсе нет. Просто скажите мне, почему вы внезапно решили сбежать.

Андерсон бросил взгляд на Оуэна, но тот таращился на Вульфа, как на само воплощение зла.

– Изворачиваться бесполезно, – уверил Вульф. – Я готов к схватке с вами. Я потратил на это весь вчерашний день и вот что понял: кто-то или что-то убедило вас, что над мисс Фрейзер нависла угроза разоблачения. Ее вот-вот обвинят в убийстве или в шантаже. Итак, что вы можете сказать по этому поводу?

– Я уже назвал вам причину вчера и повторю ее сейчас. – Он был упрямой бестией.

– О, ради бога! – взвыл Фред Оуэн. – О господи!

– Черт побери, я же дал слово! – гаркнул на него Андерсон. – Я ничего не могу поделать! Я обещал!

– Кому? – рявкнул Вульф.

– Хорошо, – горестно произнес Оуэн, – держите ваше слово ценой потери всего. Это же погибель! Динамит!

– Кому? – настаивал Вульф.

– Я не могу вам сказать, и не скажу. Таково было одно из условий сделки.

– Ладно. Это упрощает дело. – Вульф взглянул налево: – Мистер Медоуз, ответьте на гипотетический вопрос. Если бы это вам мистер Андерсон поклялся ничего не говорить, вы бы теперь освободили его от клятвы?

– Это был не я, – отозвался Билл.

– Я спрашивал вас не об этом. Вы знаете, что такое гипотетический вопрос. Пожалуйста, ответьте с учетом этого «если». Если бы это были вы, освободили бы вы его от клятвы?

– Да. Освободил бы.

– Мистер Трауб, тот же вопрос. С учетом «если».

– Да.

– Мисс Вэнс? Освободили бы?

– Да.

– Мистер Стронг? Освободили бы?

Конечно, у Талли Стронга было время, целая минута, чтобы решить, что́ говорить. И он это сказал:

– Нет!

Глава двадцать пятая

Одиннадцать пар глаз смотрели на Талли Стронга.

– Ага, – пробормотал Вульф. Он откинулся в кресле и глубоко вздохнул с довольным видом.

– Замечательно! – прогремел голос профессора Саварезе. – Так просто!

Если он ожидал, что кто-нибудь взглянет в его сторону, то ошибался. Все взгляды приковались к Стронгу.

– Мне просто повезло, – констатировал Вульф, – и я благодарен за это. Если бы я начал с вас, мистер Стронг, и услышал бы ваше «нет», другие могли бы последовать вашему примеру.

– Я ответил на гипотетический вопрос, – заявил Талли, – вот и все. Это ничего не значит.

– Правильно, – согласился Вульф. – По логике это так. Но я видел ваше лицо, когда вы осознали, что́ сейчас будет, осознали, что через какие-то секунды перед вами встанет дилемма. И этого было достаточно. Вы сейчас надеетесь укрыться за логикой?

Талли действительно не мог этого произнести. Достаточно было взглянуть на его лицо – и минуту назад, и сейчас. Его выражение не изменилось. Мускулы вокруг тонких, плотно сжатых губ дрожали, когда он силился что-то произнести.

– Я просто ответил на гипотетический вопрос, – вот и все, что он мог пробормотать. Это было жалкое зрелище.

Вульф снова вздохнул: