И бегемоты сварились в своих бассейнах (And the Hippos Boiled in Their Tanks)

Стены в вестибюле Юнион-Холла расписаны фресками. На одной картине моряк-негр спасает товарища по плаванию – мощная шоколадная рука обвилась вокруг бледного испуганного лица. Рядом книжный прилавок, где продают «На пути к славе» Вуди Гатри, «Грядет новый мир» Роя Оттли и разные левацкие памфлеты, а также «Дэйли уоркер», «Пикчерс магазин» и профсоюзный еженедельник «Лоцман».

Мы показали вахтеру свои профсоюзные билеты и вошли в переполненный людьми зал, где стояли ряды стульев, а в дальнем конце виднелись столы для пинг-понга и журнальные стойки.

Всю переднюю стену занимал огромный щит, на котором пестрели буквы и цифры: названия судовых компаний и кораблей, место и время стоянки, число вакансий и прочая информация. Толпа моряков, одетых по большей части в гражданское, представляла собой настоящий калейдоскоп рас и национальностей, от оливковых черноволосых пуэрториканцев до белокурых норвежцев из Миннесоты.

На другом конце зала, рядом с журнальными стойками, стоял стол, над которым было написано «Конгресс производственных профсоюзов – Комитет политических действий». Мы подошли и стали разглядывать разложенные там памфлеты и листовки.

Девушка, сидевшая по ту сторону стола, предложила подписать петицию, что-то насчет борьбы в сенате за новый закон, и мы с Филом подписались – как Артюр Рембо и Поль Верлен. Потом протолкнулись поближе к щиту объявлений и начали его изучать. Конвоев в последнее время не приходило, и вакансий оказалось немного, но мы все равно встали в очередь к окошку, чтобы зарегистрироваться.

Меня сразу завернули – пришлось сначала побегать по кабинетам из-за большой задолженности по членским взносам и просроченного на пару месяцев отпуска на берегу. Профсоюзный чиновник, развалившийся за столом не снимая шляпы, прочитал мне целую лекцию, мол, какого черта я себе позволяю. Я понуро кивал, глядя в пол, и в конце концов он смилостивился и позволил зарегистрироваться в категории должников. Это означало, что попасть вместе на один корабль будет проблематично.

У Фила все прошло без сучка без задоринки. Я попросил его подождать минутку и подошел к окошку горящих вакансий, которые только и доступны для нарушителей регламента военного времени вроде меня. Там предлагают работу, от которой другие отказались, к примеру, гонять угольные баржи в Норфолк или возить руду вверх по Великим Озерам.

Я спросил, нет ли вакансий на рейсах через океан, но диспетчер лишь покачал головой. Вернувшись к Филу, я сел рядом и стал читать газету. Мне хотелось еще подумать, прежде чем говорить ему о новых проблемах.

Главный диспетчер тем временем объявлял через громкоговоритель о вакансиях. Он говорил с приятным тринидадским акцентом, просто заслушаешься. Например: «Барбер-лайн, судно класса «либерти» на восьмой линии. Требуются два матроса первого класса, два второго класса, один кочегар, три моториста второго класса, двое в столовую. Корабль уходит очень далеко и надолго, в холодные края, не забудьте теплые кальсоны». Или так: «Имеется вакансия помощника повара на грузовом судне старого типа. Уроженцы Чили имеют шанс попасть домой». Или же: «Сторонний заказ, судно ждет в Норфолке, нужны три моториста первого класса, проезд до Норфолка за счет компании, контракт с сегодняшнего дня. Не упустите шанс прокатиться в спальном вагоне!»

Наконец, диспетчер объявил о наборе полной команды. Фил достал свою регистрационную карточку и обернулся ко мне: «Пошли!» Я еще не сказал ему, что моя карточка не годится.

– Судно отправляется за океан, – сообщил диспетчер.

У Фила загорелись глаза.

– Слышал? – воскликнул он. – Прямо во Францию!

– Знаю, – вздохнул я, – но мне придется ждать горящей вакансии. Если хочешь вместе, тебе в то же окошко.

– Это все усложняет, – погрустнел он. Я пожал плечами.

– Можно попробовать подчистить категорию на моей карточке, или пойти завтра еще поругаться, чтобы дали новую. Надо подумать.

Фил расстроился.

– А заплатить взносы ты не можешь?

– За пять месяцев? – хмыкнул я. – У меня в карманах пусто, ты же знаешь… Да ты не волнуйся, поплывем вместе, предоставь это мне.

– До Аллена успеют дойти слухи, – мрачно произнес он, – и еще неизвестно, получится ли у нас.

– Брось, не переживай, – отмахнулся я. – До конца недели будем на борту. Я уже пять раз плавал, что-нибудь придумаю.

Я вышел в туалет и там встретил старого корабельного знакомого.

– Привет, Чико! – обратился я к нему. Это был коротышка-пуэрториканец, мойщик посуды. – Помнишь, как мы вместе ходили в Ливерпуль на «Джордже Вимсе»?

Чико вежливо улыбнулся. Он столько раз плавал, что едва ли мог отличить одно плавание от другого, если вообще что-нибудь помнил.

– Ну что ж, пока, Чико! – сказал я, застегивая ширинку.

– Пока! – ответил он.

Я вернулся в зал, время близилось к закрытию. Фил так и сидел на своем стуле. Ко мне подошел какой-то моряк и попросил:

– Слушай, друг, дай десять центов!