i 28c8131be53fca82

   К счастью, они скоро добрались до расположения штрафбата, и поток речей водителя насчёт церквушек, берёзок и сволочных коммунистов прервался. Виктор выскочил из кабины и огляделся. Теперь необходимо найти Твердынина. Неподалёку возле старой воронки грелось несколько здоровенных татуированных мужиков самого криминального вида - бойцов штрафного батальона. Штрафники, видимо, недавно отобедали: рядом валялись пустые грязные котелки. Скинув гимнастёрки, уголовники подставляли спины, усеянные куполами, майскому ласковому солнышку.

   - Опаньки, комиссар пожаловал! - нехорошо обрадовался один из татуированных, самый матёрый, и вся эта шайка-лейка разом подскочила.

   Сколько раз уже твердили мемсценаристам, что уголовники воевали не в штрафных батальонах, а в штрафных ротах! Насмотрятся сериалов и городят, что ни попадя!

   - Мы не боимся тебя, сволочь большевистская! - радостно продолжил матёрый, растопырив пальцы. - Дальше штрафбата не пошлёшь, тыловая крыса!

   Виктор проигнорировал выпад прошляка и отправился туда, где толпа разношёрстных оборванных солдат принимала пищу. Попробуй-ка найди среди них Твердынина! Надо спросить у кого-нибудь, только выбрать собеседников поспокойнее. Чуть в сторонке от принимавших пищу бойцов сидел священник в рясе с одухотворённым лицом. Он с достоинством вкушал из солдатского котелка, время от времени обращая взор к небу и истово крестясь. Явно по недосмотру меминженеров, священника не переодели в военную форму.

   - Здравствуй, батюшка, - обратился к священнику Виктор и на всякий случай поклонился. - Как воюется?

   - С божьей помощью, сын мой! - чинно ответил батюшка, перекрестившись. - Ибо от танков и пушек проку мало, если господь отвернётся. Без нас, священников, он бы давно отвернулся от России-матушки и от большевиков-антихристов.

   - Это само собой, - согласился Холодов. - Мне бы человечка одного найти, отец родной. Раба божьего рядового Твердынина...

   - Мы за Россию воюем! - проникновенно произнёс батюшка, перебив фатумиста, и поцеловал огромный крест на груди. - За берёзки наши, за просторы родные. Большевики приходят и уходят, а земля русская стояла и стоять будет.

   Совсем недавно Виктор слышал то же самое. Мемсценаристы частенько спешат со сценарием, вкладывая в уста разных персонажей одинаковые пафосные фразы. Хоть бы слова переставляли, что ли! Холодов ещё раз попытался выяснить, где находится Твердынин, но неожиданно перед ним вырос седой капитан с суровым, но добрым лицом и грустными глазами.

   - Кто такой? - холодно спросил он.

   Виктор внутреннее выругал себя за оплошность. Надо было сперва начальству представиться, а уж потом Твердынина разыскивать. Совсем забыл военные порядки! Холодов вынул удостоверение и, раскрыв, показал капитану, который, очевидно, был главным над этим потрёпанным людом. Пока офицер (или командир, как тогда называли?) вдумчиво изучал документы Виктора, тот приготовился к всякого рода неожиданностям. Отдел подготовки Мемконтроля вполне мог что-нибудь напутать с документами: или скрепки не те использовать, или фотографию не туда вклеить. Но всё оказалось в порядке.

   - Командир сто тридцать пятого штрафного батальона капитан Приходько, - представится командир, возвращая документы. - С какой целью прибыли, товарищ старший политрук?

   - С целью побеседовать конфиденциально с вашим бойцом, рядовым Твердыниным.

   - Зачем понадобился этот доходяга? - не по-уставному удивился капитан.

   - Я выполняю спецзадание СМЕРШ, - нашёлся Холодов. - И не в моей компетенции раскрывать служебные тайны, - веско добавил он.

   Капитан немедленно замолчал, услышав грозное название, и знаком велел следовать за ним. Виктор мысленно поблагодарил нынешнего президента. Тот был ярым поклонником всякого рода спецслужб, поэтому в Исторической доктрине в главах, посвящённых войне, про контрразведку было сказано только хорошее. Смелые находчивые смершевцы слегка диссонировали с тупыми садистами из НКВД и добавляли остроты в без того пёструю военную мешанину из горластых политруков, священников-патриотов, уголовников, "простых мужиков", пригнанных на убой курсантов, бездарных командиров, репрессированных комбригов и интеллигентных фашистов.

   Холодов с командиром штрафбата направились к небольшому лесочку, где при полевой кухне чистил картошку Твердынин. Интеллигент, оборванный и потрёпанный до потери человеческого вида, затравленно озираясь, неумело скрёб картофелину штык-ножом. Виктор глянул на капитана, и тот, понимающе кивнув, ушёл к бойцам. Повар, мельком посмотрев на политрука, продолжал мешать в котле гигантским половником.

   - Исчезни! - приказал Холодов повару, решив не церемониться с прошляками.

   Тот ухмыльнулся и продолжил кашеварить.

   - Спецотдел контрразведки! - крикнул Виктор повару. - Имею право расстреливать на месте за неисполнение приказа!

   Холодов коснулся кобуры, и повар бросился в лес, размахивая на бегу половником. Виктор подождал, пока тот скроется и обратился к Твердынину:

   - Здорово, Антон Иваныч! Привет тебе от жены Любы и дочки Тамары. Ждут не дождутся папу...