Читаем How Humans Cooperate : Confronting the Challenge of Collective Action полностью

"Рынок - это главная среда распределения экономических благ, канал, по которому продукция фермеров, ремесленников и мастеров поступает к конечному потребителю и через который производителям возвращается вознаграждение. Однако этот институт имеет не только экономическое значение, ведь рынок - это также центр социальной активности и место проведения религиозных обрядов" (Melville Herskovits 1938: 51, описывая рынки в окрестностях Каны в королевстве Дагомея, Западная Африка).

Организационные предприниматели, разрабатывающие стратегию создания функциональных рынков, часто обращались к религии и ритуалам, чтобы повысить потенциал совместных социальных действий, даже когда официальная религиозная догма осуждала купцов и рынки. Исторические и этнографические источники часто описывают, как профанное и священное соседствуют на рынках; успех рынка или ярмарки часто приписывается авторитету религиозного лидера. Кроме того, рыночные дни часто совпадают с религиозными ритуальными циклами и религиозными паломничествами. Я бы утверждал, что эти ассоциации являются результатом процесса, в ходе которого рыночные площадки "прикрепляются" к существующим религиозным институтам, объектам и лицам, что является одним из способов повысить вероятность того, что участники рынка будут придерживаться моральных требований рыночной торговли. Кроме того, религиозные деятели, являющиеся образцами нравственности, могут быть весьма подходящими для того, чтобы выступать в роли судей на рынке. В качестве примера можно привести периодические рынки и ярмарки, которые проводились в рамках религиозных праздников (панегириков) в Древней Греции, а также многочисленные средневековые европейские рынки, которые располагались вблизи древних языческих культовых центров, христианских церквей (которые получали финансовую выгоду от их проведения) и мест паломничества (рис. 6.5). Ранее я уже упоминал о берберских святых, чей престиж использовался строителями рынков для вынесения нейтральных решений, но считалось, что их авторитет также повышает безопасность рынка. На некоторых рынках возводились святилища в честь религиозных авторитетов, прославившихся своими успехами в управлении рынком. Святилище символизировало, что даже после смерти порядок на рынке может поддерживать "грозный святой" (Benet 1957: 201).

Ярмарка в Импрунете, Жак Калло, 1619. Воспроизведено с разрешения Музея изобразительных искусств Сан-Франциско, Сан-Франциско.

 

Рынок как отдельный социальный домен и сфера ценностей: Стратегия пограничья и лиминальность рынка

"Как "думать" о рынке? . . . В центре рынка ... мы обнаруживаем смешение категорий, которые обычно держатся отдельно и противоположно: центр и периферия, внутреннее и внешнее, чужое и местное, коммерция и праздник, высокое и низкое. На рынке чистые и простые категории мышления оказываются растерянными и односторонними. Только гибридные понятия подходят для такого гибридного места". (Питер Сталлибрасс и Аллон Уайт 1986: 27)

"Таким образом, у неофициальной народной культуры Средневековья и даже Ренессанса есть своя территория и свое особое время, время ярмарок и пиров. Эта территория... была своеобразным вторым миром внутри официального средневекового порядка и управлялась особым типом отношений, свободных, привычных, рыночных". (Михаил Бахтин 1984: 154, комментируя литературу Рабле)

Институты и этические кодексы, стимулирующие участие простых людей в открытых рынках, должны основываться на понимании того, что все участники рынка обладают необходимыми моральными способностями, чтобы понимать разницу между собственными интересами и моральными обязательствами. Если это так, то участники рынка могут свободно участвовать в сделках на равных, как моральные равные, преодолевая разделение по социальному рангу, богатству, этнической принадлежности и полу. Всепроникающее социальное неравенство, характерное для многих досовременных обществ, особенно для тех, которые склонны к принудительному правлению, всегда представляло собой сложное препятствие для тех, кто стремился к развитию рыночных отношений. Преодоление социальной асимметрии требует радикального шага, а именно: создания рынка как области, в которой существует то, что Вебер (1978: 637, ориг. 1922) описал как состояние "абсолютной деперсонализации... противоречащее всем элементарным формам человеческих отношений... [например, основанных на] . ...личном братстве или даже кровном родстве". Вебер понимал, что обезличенная рыночная этика подразумевает радикальный отход от этических систем, лежащих в основе других социальных сфер общества, превращая рыночную среду в то, что он называл отдельной "сферой ценностей" в рамках более широкого круга общества. По его мнению, эта сфера противостоит социальным конвенциям, связывающим статус с привилегиями власти и богатства, которые существуют в других сферах.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное