Hell Cat (СИ)

Машка вскинула повыше руки, чтобы свободные широкие рукава откатились за локти, сегодня она оделась неприметно. Она взяла бутылку, посмотрела на самодельную этикетку, на которой было указано количество сахара, название неизвестной ей ягоды или фрукта и год.

— Триста двадцать первый. — сказала она.

— Что это?

— Код закваски, или год закупорки, — предположила Маша.

— Вкусно, — сказал Миша.

— И пробирает, — призналась Маша, — нужно закусить. Если сейчас не принесут, я сама у себя закажу шашлык! Ты любишь шашлык, Мишка?

— И неплохо его делаю, — сказал он, — но все зависит от мяса. Если оно изначально жесткое, то никаким маринадом ему не помочь, на этот счет столько мифов и легенд…

— Ну.

— И киви, и кефир, и минералка, лук-томат, само собой. Но я тебе скажу так, — Миша осоловел на голодный желудок, Маша придвинулась и совершенно плядски положила ему руки на ляжку, — если поросенка кормили хорошей пищей, давали в меру подвигаться, понимаешь, не бегать и рыть желуди, а немного пройтись, — он видел Машкины черные немигающие глаза напротив своих, и начал им рассказывать, как лучше кормить свинью, чтобы сало у той было с прослойками, чтобы когда жаришь шкварки, то там было что пожевать. А раскосые еврейские глазки с оттопыренной нижней губой были все ближе. И никто не обратил внимания, когда им принесли две жарких керамических кастрюльки под крышками, у ребят уже была своя жара, Мишка наматывал на кулак черные волосы, а длинные ведьмовские пальцы нащупали точку взаимопонимания под балахоном.

Минут через пять кровь вернулась к мозгу. Миша ел быстро, он сообщил, что насекомых не отличить от курицы с грибами, Маша ела лениво и все еще одной рукой. Миша подлил в кружки, если наливка замолчит в их крови, то станет неловко, а еще нужно дотянуть длящееся безрассудство до номера. И они дотянули.

За час с лишним до назначенного Маша и Миша вышли на охоту. Решили сразу направиться по юго-западной дороге в сторону замка Императора, они шли медленней и вальяжней всех, пропуская вперед гвардейцев и стражников, что возвращались в казармы.

Шатающийся одиночка попался довольно скоро. Он петлял и напевал что-то протяжное себе под нос.

— Подонок! — Машка влепила Мишке пощечину, — как ты мог меня променять на эту белобрысую козявку!?

— Я променял? Это ты запрыгнула в чужие подушки, как только подвернулся вариант получше, не хочу тебя больше видеть.

— Я вот сейчас отдамся первому встречному, только напьюсь как следует. — Машка извлекла из складок одежды бутылку с чем-то сизым, больно напоминающим свекольный самогон. — Мужчина, составьте компанию даме, меня сегодня некому согреть! Не бросайте меня одну в этом проклятом городе.

Новый кавалер в легких доспехах под серой накидкой и с мечом, съехавшим на его зад, остановился и пытался навести резкость на Машку. Когда ему наконец это удалось, он звонко икнул и что-то надорвал у себя в брюхе.

— Простите! — от отвернулся и на брусчатке показалось его последнее меню.

— Вот это мужчина! — сказала Машка, — Позволите, я буду первая? — она вытащила из бутылки сухой кукурузный початок и приложилась к литровой посуде. За один присест она всосала почти половину.

На обочине зааплодировали, Мишка хлопал громче всех.

— Вы умеете пить? — спросила она вылупившуюся на нее жертву и потянула ему емкость.

Пьяный воин смотрел на прищуренные девичьи глазки и соблазнительную ухмылку.

— Лучший императорский гвардеец Люццио Гвардини не подведет род мужской!

С этими словами он выхватил Машкин первач и залихватски заработал кадыком. После первого глотка сивушный дух самогона дал ему в ноздри, толпа хлопала и подначивала, сизая вонючая жидкость лилась через нос вместе с содержимым желудка, но Люццио, зажмурив глаза, шумно и страдальчески втягивал это назад. Его бы сейчас перенести за гаражи, куда-нибудь по колено в шахтерскую слякоть рабочего городка, а рядом поставить парочку собутыльников — типичная картина женского горя.

Всадив полбутылки самого отвратительного пойла, что только смогла придумать Наташка, он разбил бутылку о камни и начал шумно нюхать у себя подмышкой, выкатив глаза из орбит. Потом он заорал, а толпа его поддержала.

— Кто-то поможет мне дотащить моего мужчину до постели? — обратилась она к толпе.

— Я помогу тебе женщина, — выскочил вперед Мишка.

Он с легкостью подхватил тяжелое тело Гвардини, обвив его руку на своей шее.

— Воин что-то плел насчет женской коварности и подвоха, но ему было так плохо, что народ их просто обходил стороной.

Маша пристроилась рядом, и они зашагали в поисках укромного места.

Раздели его все за той же конюшней.

Местное солнце и луна висели над Теей у разных горизонтов. Была та пора дня, когда можно сказать, что вечер настал, но можно вполне пожелать доброго дня, и никто не удивится.

Свет был мягкий, и карета с лошадью почти не отбрасывала теней. В вечернем воздухе кобыла играла золотистым цветом и притягивала взоры стражи над задними воротами и собравшихся снизу зевак.