Hell Cat (СИ)

— Я тебе сейчас как дам, и не постесняюсь своей наготы, а выйду и покажу тебе, как я могу повернуть тебя вспять, я тебе так поверну твое вспять, что будешь бояться посрать сходить, вот как я поверну твое вспять, ты меня понял, хрыч жухлый? Или мне за тебя дорогу расчистить? Ты хоть знаешь, куда я еду. Да я там только слово…

Даша наслаждалась. Если минуту назад ей было жалко мочить шлюху, то этот монолог был как исповедь. Нет больше такого греха, как замочить гребаную шлюху, вывернуть ее наизнанку, выжать досуха, стереть в порошок, поджарить до корочки, насадить на самый большой шампур, что той доводилось видеть.

— … тебя бросят на съедение собакам, кость ты дряблая, лентяй, дармоед…

Но сейчас в своем исступлении шлюха Жанетта кричала уже не по адресу. Котя сжалился над дедом еще при словах, как будут поворачивать ему его вспять. Проход в деревню, зажатый рот, изъятый кнут и Наташкино напутствие в дорогу: — Спросить Маргариту, скажешь, что от Даши, Наташи, Марии или Люка Скайуокера. Сиди там, тебя привезут в город вместе с урожаем. Скажешь, помогал вышеперечисленным и теперь вынужден скрываться. Усек? — это вряд ли, кто запомнит с ходу набор имен?

Дед Викентий со спасенным выворотом вспять утвердительно закивал головой и скрылся в погасшем портале.

— Мадам! — Котя в плаще, рельефный, да еще и в коже, с голубыми глазами и светлыми волосами отвешивал графское приветствие в поклоне прекрасной даме за красным тюлем.

— Вы кто? А где Викентий? — спросила у него шлюха из своей упаковки неожиданно тихо и недоверчиво.

— Викентий! Викентий! — она протрубила на весь лес, чем распугала остатки птиц и разбудила зверей в норах.

— Убежал Викентий, — вежливо обратился к ней все еще учтиво лыбящийся Котя, — он испугался ваших обещаний и убежал во-он туда, — Котя указал в случайном направлении.

Шлюха сместила центр тяжести кареты и по всей видимости всматривалась в указанном направлении.

— А что же мне теперь делать? — спросила совсем уж потерянно она.

— Вам придется вернуть ваше вспять, по всей видимости. — сказал Котя.

Смешной большой столб из алого тюля тихо выл, по ткани шли красивые волны в такт завываниям.

— Вы не могли бы довезти меня до дворца? — с надеждой в голосе спросила она.

— Увы, но нет, — все с такой же учтивой и позитивной улыбкой ответил Котя.

— Но… но что мне… — тканевый столб снова завыл.

— Для начала вам неплохо было бы спуститься и снять с себя эту… ткань.

— Шлюмус.

— Прошу прощения?

— Это не ткань, — сказала Жанетта, — Это шлюмус, шлюший тубус.

Дашка горела от бешенства. Она уже представляла, как на нее саму одевают этот шлюший тубус.

— Боюсь, в шлюмусе вы не дойдете ни до замка, ни назад. Может, вам помочь взобраться на лошадь?

— Я не езжу верхом! — гордо сказала шлюха в тюли.

Из двоих девчонок, стоящих за каретой, сейчас стало не по себе одной Дашке. И если бы ни эта Наташка, которая стояла в шаге от нее и тупо ржала себе в руки, то было бы немного полегче. Еще этот Котя. Мог бы зарубить шлюху и дело с концом. Так нет же, он концерт закатывает. Петросян, блин, херов, думала Дашка.

— На лошадях не езжу верхом. — поправилась шлюха Жанетта.

— А я вас научу, давайте я помогу вам сначала спуститься с этой кареты и потом помогу взобраться на эту замечательную кобылицу.

Даша смотрела, как шатается карета от движений Жанетты. Дальше послышалось натужное кряхтение Коти. Предчувствие еще разочек кольнуло Дашкино сердце.

— Вот так… давайте, я помогу вам снять вашу упаковку… Ба! Да вы богиня! И плевать, что на вас ничего! Я должен сказать, у нашего светлейшего Императора исключительный вкус, ему следует немедленно на вас жениться, если вы не подкачаете в постели. Вы же не подкачаете?

— Спасибо. Не подкачаю. — глотая сопли и вытирая слезы, поблагодарила его Жанетта.

— А вот и мои спутницы. Жанетта, знакомьтесь, это девочки! Девочки, это Жанетта.

— Очень приятно! — сказала заплаканная шлюха.

Перед девочками стоял сияющий, как изумруд Котя, с такой улыбкой, с какой самый лучший конферансье представляет самой дорогой публике наисмешнейший номер сезона, за которым публика пришла в цирк, перед этим подравшись в очереди за билетами. Рядом с разудалым Котей стояла двухметровая бабища, с усами, надбровными дугами, грудью по пуду каждая, соответствующим седалищем и поросячьим вздернутым носиком. Она удивленно моргала длинными красивыми коровьими ресницами на больших заплаканных покрасневших глазах.

Только из-за глаз Даша ее простила и подошла поближе. Она начала меняться, постепенно вливаясь в формы императорской шлюхи. Шлюха, смотря на себя другую, завыла и начала испуганно пищать, учтиво при этом закрыв свой рот своими же руками.

— А вот и ваша лошадь, уважаемая, — сказал Котя, который вместе с беспрерывно смеющейся Наташкой освободил от упряжи клячу. — Попрошу! — Котя указал Жанетте на лошадь, — Седлайте!

Плача, пуская сопли и продолжая издавать писк, шлюха Жанетта подошла к испуганной лошади да только и смогла, что запрыгнуть на ту животом вниз. Лошадь заржала, а великолепная Жанетта утроила свое вытье будучи уже головой вниз.