Hard Landing: The Epic Contest for Power and Profits That Plunged the Airlines Into Chaos

Помощники Бормана ликовали. Наконец-то Eastern собиралась устроить эпохальную конфронтацию с Международной ассоциацией машинистов - борьбу, к которой уже давно стремился офицерский корпус Eastern. Некоторые члены совета директоров Бормана также призывали к серьезной конфронтации. Профсоюз пилотов тоже стал недоволен машинистами, как и стюардессы. Обе группы заявили, что если машинисты объявят забастовку, то они пересекут линию пикетов Чарли Брайана. В ошеломляющей демонстрации сотрудничества пилоты даже согласились на еще одну уступку в зарплате, хотя и временную - 14-процентную отсрочку. Чтобы пережить забастовку машинистов, "Истерну" не хватало только корпуса механиков, которые бы не смогли справиться с забастовкой. "Мы можем убить этих парней!" говорили друг другу люди Бормана.

Тем временем члены профсоюза машинистов оставались на стороне Брайана. Когда Борман обратился непосредственно к членам профсоюза с очередным письмом "Да благословит вас Бог", чистильщица топливных баков и полировщица самолетов из Майами по имени Барбара Мунгован отправила Борману по почте стихотворение, в котором объясняла, почему члены профсоюза машинистов сыты по горло.

По доброй воле я согласился на замораживание зарплаты и отдал вам свои 3,5.

Вы сказали, что должны получить их, чтобы помочь Восточному выжить.

Я отказался от необходимых мне вещей, от новой машины

, а потом вы потратили мои деньги на семинар по "разрушению профсоюзов".

Я отказался от отпуска и лыжной прогулки,

а ты лишь надул губы от мрачности и обреченности.

Я отказался от стейка - это дорого, я не в состоянии.

Я уверен, что ваша семья думает о нас, когда это происходит на вашем обеденном столе.

Вы чувствуете, что теперь мы вам не нужны, после того как мы вас поддержали.

Объясните это моему сыну - это трудно сделать.

Вы говорите, что можете летать без нас, что это легко сделать.

Фрэнк, если ты действительно думаешь, что сможешь, то да благословит тебя Господь.

Руководство представило окончательное предложение - 32-процентное повышение за 30 месяцев. "Если вы откажетесь от этого контракта, - сказал Борман рядовым сотрудникам, - это будет означать конец компании Eastern в том виде, в котором мы ее знаем". Он добавил: "Если профсоюз не согласится, мы устроим забастовку", и далее: "Eastern не может и не будет улучшать это предложение".

Борман предлагал значительную сумму, да, но большая часть прибавки приходилась на конец контракта. Машинисты, отстававшие от своих коллег в других старых авиакомпаниях, хотели получить больше авансом. Чарли Брайан добьется этого, были уверены они. Машинисты отклонили последнее предложение Бормана со счетом три к одному. Но чтобы убедиться, что он не ведет своих членов по пути к забвению, Брайан решил в последний раз измерить Восточный.

В последующие годы никто не имел большего влияния на Чарли Брайана, чем Рэнди Барбер. Хотя Барберу едва исполнилось тридцать, он уже стал верховным жрецом экономической организации, финансовым аналитиком-самоучкой с ярко выраженными левыми взглядами. Фрэнк Борман стал уничижительно называть Барбера " личным гуру Чарли Брайана".

К своим идеологическим притязаниям Барбер подошел честно. Он родился в Вайоминге и вырос в Колорадо, был сыном методистского священника, который был одним из первых лидеров движения за гражданские права. Сам Рэнди Барбер, учившийся в Дартмуте в конце 1960-х годов, позже скажет, что специализировался на антивоенном активизме. После колледжа Барбер стал учителем в Бурже, Франция.

Там Барбер увлекся забастовкой на часовой фабрике в Безансоне (Франция), где рабочие предприняли необычный шаг - захватили завод и возобновили производство самостоятельно, без помощи руководства. Это был марксизм в действии, когда рабочие захватили средства производства. Барбер впитал себя в поддержку забастовщиков, продавая часы "дикой кошки".

Вернувшись в Соединенные Штаты, Барбер присоединился к писателю-радикалу Джереми Рифкинду в контркультурной организации, которую они назвали "Народная комиссия двухсотлетия". Прочесывая труды Джефферсона, Пейна и других интеллектуалов колониальной эпохи в поисках цитат и комментариев, имеющих современное революционное значение, Барбер и Рифкинд также включились в реальную социалистическую жизнь, помогая создать женский кооператив по переработке куриного мяса в Коннектикуте и поддерживая бойкот рабочих против антипрофсоюзного текстильного гиганта J. P. Stevens & Company.

По мере активизации своей рабочей деятельности Барбер заметил, что один из крупнейших источников капитала в мире находится в пенсионных фондах Америки - фондах, которые были созданы и управлялись в интересах рабочих. К 1978 году он и Рифкинд написали манифест об эксплуатации этих фондов рабочими под названием The North Will Rise Again: Пенсии, политика и власть в 1980-х годах. Рифкинд в конце концов занялся другими делами, а Барбер стал популярным лектором в рабочих кругах, получая гранты и в конце концов получив должность преподавателя в Международном университете Флориды в Майами.