Гвеннит (СИ)

Миссис Грейнджер едва сдерживала слезы, наблюдая эту семейную сцену. Ее сын и эта девочка уже были семьей, они уже решали свои проблемы, играли в свои игры, и совершенно неважно то, что они все еще дети. Она смотрела и видела безграничную любовь и нежность, что буквально вспыхивала искорками между детьми. Такое бывает очень редко, но бывает. И когда оно бывает, именно это — настоящее чудо, настоящее волшебство, а вовсе не махание палочкой.

***

Когда все расселись за столом, Гвен начала радостно рассказывать про белочек, которых они кормили, про собачку, которая к ней прибежала. Она не играла, а была искренне счастлива. А пока она рассказывала, Геф ей подкладывал кусочки повкуснее, даже помогал поесть.

— Ну Ге-е-еф, — протянула девочка. — Я же высочество?

— Высочество, — согласился мальчик.

— Тогда я повелеваю, как высочество, — корми меня!

— А волшебное слово? — спросил Геф.

— М-м-м… — сделала вид, что задумалась, девочка. — Бегом? Нет? А, наверное, укушу? Тоже нет? Ну-у-у, тогда-а-а по-жа-луй-ста!

— Котенок мой, — с нежностью произнес мальчик, радуясь тому, что Гвен дурачится, а не плачет.

— А мы еще гулять пойдем? — спросила девочка.

— Обязательно и все вместе, правда? — Мальчик посмотрел на взрослых неожиданно серьезным взглядом.

— Правда-правда, — доброжелательно прогудел Вернон.

— Тогда мы перестаем капризничать, быстро доедаем и идем гулять, да? — спросил Геф.

— Да-а-а-а! — ответила ему девочка.

Так, играя, они покушали. Гвен, находясь среди любящих ее людей, просто выкинула из головы мысли о том, что с ней плохо. Доверяя Гефу, она отдала эти мысли ему, живя сегодняшним днем. Радуясь солнышку, снегу и мальчику рядом. И это было правильно.

Потом все оделись, со смехом и шутками посмотрев театральную пьесу под названием «торжественное одевание капризульки». И пошли гулять. Кресло сейчас катил Вернон, позволяя доченьке двигаться, держась за руку Гефеста. Вокруг было снежно, люди смотрели на эту большую семью, улыбаясь девочке, которая чувствовала себя сейчас самой счастливой и особенной на свете, и это было вовсе не потому, что она умеет колдовать, а потому, что ее любят, несмотря ни на что. Любят просто за то, что она есть.

========== Часть 12 ==========

Комментарий к Часть 12

Глава писалась между вертолетами, так что надежда на адекватность есть.

Когда ребенок заболевает, жизнь всей семьи меняется. Исчезают привычные ритуалы, меняются традиции. Появляются новые ритуалы, новые желания, новые традиции. Все теперь крутится вокруг ребенка. Гефест не почувствовал этого перехода, для него все изменилось еще первого сентября в том купе, где тихим воробышком сидела девочка. Именно тогда его жизнь разделилась на «до» и «после», поэтому сейчас для него все было проще, чем для Гвен, Петуньи, Вернона, Дадли и родителей. Он просто принял к сведению, что его котенку нельзя ходить, чтобы не напрягать сердце, нельзя нервничать, нужно наблюдать за артефактом и быть готовым. Он и так был всегда в готовности с того первого сентября.

Утром Гвен просыпается на груди Гефа, потягивается, и начинается игра. Игра в капризную или послушную принцессу, игра в маленькую девочку или в большую уже. Как только она открывает глаза, то видит взгляд, наполненный нежностью. Взгляд самого любимого человека на свете. Переодевание, когда слабость, это очень непросто, туалет — целое приключение, умывание… То, что другие проделывают автоматически, не задумываясь, стало не самым простым занятием для девочки. Если бы не Геф…

— Проснулась? — Нежный поцелуй носика, ставший уже традицией. — Давай я тебя поглажу.

— Мур-р-р, — отвечает Гвен. — Погладь меня…

И он гладит, постепенно усиливая нажим. Дренажный массаж. Необходимый девочке, чтобы вода не застаивалась, чтобы сердце не тратило лишнюю энергию. Сердечная недостаточность — это и отеки, а где отеки, там и массаж. Диуретики справляются далеко не всегда, при тяжелых формах не справляются вовсе. Но без них — гораздо хуже, а ведь еще нужно следить за калием, натрием, кальцием{?}[Следят за электролитами крови, но они зависят от медикаментов и продуктов питания]. Это непросто, но и к этому привыкаешь, вот и Гефест привык. Главное, чтобы его девочке было комфортно, чтобы она не задумывалась о болезни, чтобы не грустила. Закончив с массажем, он еще несколько минут просто гладит, чтобы Гвен расслабилась. А потом туалет, ее нельзя оставлять одну, но и присутствие очень смутит девочку, потому Геф просто пересаживает ее и выходит. Дождавшись тихого: «Геф» или «я все», войти и пересадить. Подать зубную щетку, пасту и…

— Давай наперегонки?

— Давай!