Гвардеец его величества

На «Моро» царила суета – бегали техники, кое-где раздавались отголоски аварийной сигнализации, суетились дежурные офицеры. Несмотря на отсутствие видимых разрушений, по стенам горели яркие красные полосы, означающие, что корабль находится непосредственно в зоне боестолкновения, по полу стелились красные же уголки, образующие многоуровневые стрелки. По ним, если отключится гравитация, можно определять, где относительный низ. Несмотря на то что внутренняя атмосфера была, мы перевели доспехи в режим тревожного ожидания, как того требовала инструкция при красном уровне опасности. Это значило, что только забрала у нас были подняты, и в случае срабатывания корабельных датчиков разгерметизации броня автоматически перейдет в глухой режим.

Пока шли, мимо галопом пробежало по разным сторонам несколько бригад техников с озабоченными лицами. Также в герметичных рабочих скафандрах и также с поднятыми полусферами забрал шлемов.

– Что-то мне эта движуха не очень нравится, – поделился с нами опасениями Фокс.

Я ничего не ответил, но мысленно поежился – вспоминая поднимающуюся с поверхности огромную ракету.

Палубы Z-3 на «Моро» не было, это точно – схему фрегата, на борту которого базировалась 303-я отдельная штурмовая рота, каждый из нас прекрасно знал. Но активный маркер цели в визоре уверенно показывал нам путь по коридорам, приведя нас в одну из шлюзовых камер. Здесь мы сразу окунулись в атмосферу полевого госпиталя на передовой: пол во многих местах был забрызган кровью, бегали по проходам медики, под ногами валялись пустые пакеты из-под растворов, шприцы, кое-где лазурными пятнами выделялись лоскутная пена биогеля. Многочисленные окровавленные, с отсутствующими конечностями пострадавшие лежали в ряд прямо на полу – кто-то кричал, кто-то просто немигающим взглядом смотрел в потолок. Передернув плечами, я с усилием отвел взгляд от тела в летном комбинезоне, у которого вместо лица была пена биогеля, сквозь которую проглядывали красные жгуты мышц, а из шеи раненого торчали пластиковые трубки аппарата поддержки дыхания.

В воздухе витал мерзкий запах содержимого желудков и кишечников, сладковатый запах рвоты и крови, а над всем стоял непрекращающийся крик. Стоны, резкие команды, истошный вой и крики – медиков было немного, а раненым не всем и не сразу хватало обезболивающих. Бросив еще один взгляд по сторонам, я увидел, что из некоторых коридоров то и дело выбегают члены команды «Моро» и уносят пострадавших – видимо, в лазарет.

Мы впятером, не сговариваясь, остановились – маркер цели показывал нам на шлюзовые ворота – за которыми, по идее, должна была быть пустота. Бред же реальный – судя по аварийному освещению, мы находимся в космосе, причем существует опасность разгерметизации отсеков. Но маркер уверенно направляет нас к выходу за борт фрегата – может, просто с системой не все в порядке?

В этот момент перед нами на одной из створок замигал огонек, и сектор шлюзовой створки пошел в сторону. Я было открыл рот удивиться, но безвоздушное пространство в шлюзовую камеру не ворвалось. Зато прибавилось гвалта – внутрь занесли еще несколько десятков раненых – причем один из них был пилотом истребителя, судя по эмблеме на летном шлеме. Который, кстати, был самым сохранившимся элементом из всей экипировки пилота – его занесли вместе с оплавленным креслом, частично перемешавшимся с биомассой тела летчика. Поморщившись от запаха горелой плоти, следом за остальными я двинулся в сторону шлюза. При нашем приближении створки открылись автоматически.

– Ух ты! – не удержался от возгласа Фокс, когда мы вышли на широкий пандус, подобно аэропортовскому автотрапу приставленный к стыковочному модулю фрегата.

– Вот это прикол, – тоже не смог промолчать я, оглядываясь.

Все никак не могу привыкнуть к космическим размерам звездных кораблей Империи – для меня «Моро», являющийся пусть и необычным, но фрегатом с массой всего около пяти тысяч тонн и длиной в сто семьдесят метров, кажется огромным. А сейчас сам «Моро» выглядел мелкой букашкой, находясь внутри одной из шлюзовых камер транспортной палубы Z-3 корабля-носителя «Богомол», как подсказала мне система после пересечения линии поля искусственной гравитации фрегата. Продолжая осматриваться вокруг, я зацепился взглядом за медтехника, который сидел рядом с неподвижным телом и раз за разом вводил трупу стимулятор.

– Не действует, – поднял глаза медик, почувствовав мой взгляд. Белый комбинезон его был девственно чист – фактура материала такова, что на нем никакая грязь не задерживается, зато все открытые участки кожи – лицо и руки – были в крови.

– Не действует, – снова с плаксивыми интонациями повторил медик, возвращаясь взглядом к лежащему на полу телу, у которого относительно целой была только правая сторона торса.