Гвардеец

Чижиков придвинул чадящий светильник. Я запустил руку в сундук и выудил горсть непонятных округлых предметов, поднес поближе к глазам и изумлено произнес:

– Пятаки?!

Сундук оказался набит медными пятикопеечными монетами. Кому понадобилось столько? Что за странный способ хранить капиталы?

– Эхма, скока же тут их?! – присвистнул запыхавшийся Михайлов, снимая шапку. – Цельное состояние.

– Не одна тыща, поди, – поддакнул Чижиков. – Скока же времени их сюда возили?!

– Долго, – произнес Михай. – Только при мне пан Потоцкий возков десять привез. При мне сундучок треснул и денежки посыпались. Пан заприметил и осерчал. Чуть не зарубил, курва.

Гренадеры смотрели на это богатство как зачарованные. Вряд ли им раньше доводилось видеть перед собой столько денег. Помещение походило сейчас на сказочный клад пиратов Карибского моря.

Я повертел пятак в руках, вынул из кармана подобный, оставшийся с последнего жалованья. Оба похожи как близнецы, с одинаковой надписью «пять копеекъ», разве тот, что из сундучка, выглядел не в пример новым. Да и дата на нем стояла другая, на моем – 1723 год, а на новом – 1728-й. Других различий я не нашел.

– Думаю, надо в полицию идти, а еще лучше – в Тайную канцелярию. Пущай знающего человека пришлют. Пятачки-то вдруг того… не настоящие, – высказал вслух предположение Чижиков. – Много фальшивых ходют, нас предупреждали. В приграничных гарнизонах жалованье пятаками выдавать запрещают.

– Так и сделаем, отправим гонца к Ушакову. Дело, судя по всему, государственной важности, – кивнул я. – И будем молиться, что это на самом деле фальшивки, иначе…

Я не договорил. И без моих слов все было понятно.

Глава 22

– Надеюсь, никто на это «богатство» не польстился. Если кто прихватил медяк-другой, лучше верните. Скоро приедут из Тайной канцелярии, начнут обыскивать, стыда не оберемся, – предупредил я.

А то, что без обыска не обойтись, стало ясно, как только до меня дошло, сколько здесь укрыто денег. Канцеляристы – люди не щепетильные, им все одно – дворянин ты или нет. С такой «крышей», как Андрей Иванович, бояться нечего. Так что нами займутся в первую очередь, всех перетрясут, разденут, карманы вывернут. Гвардейцы у меня небогатые, для них копейка лишней не будет, а тут столько бесхозного добра – бери не хочу. Устоять трудно. У самого алчность сразу взыграла, глаза загорелись, едва переборол себя, и то больше из страха, что с рук это так не сойдет. И без того мы, по сути, «залетчики», как объяснять будем эту операцию – ума не приложу. Если только рассчитывать на то, что победителей не судят, но пока непонятно, можно ли назвать это победой. Вдруг Сердецкие настолько эксцентричны, что предпочитают хранить богатства исключительно в медных пятаках. Тогда мы действительно попали. А за то, что пытались освободить крепостного, по головке не погладят, скорее наоборот – оторвут ее вместе со всем содержимым.

Чижиков вздохнул и нехотя высыпал из кармана в сундук горсть пятаков, точно так же поступили и другие гвардейцы, первыми обнаружившие тайник.

– Все? – вопросительно посмотрел я на солдат. – Окститесь!

– Вот те крест, до последней монетки вернули, – размашисто перекрестился дядька.

– Тогда выставь у дверей караул. А я пойду проверю, какой нам еще улов достался.

– Да туточки весь улов, в соседней горнице, – сказал Чижиков.

– Да?! – заинтересовался я. – Тоже деньги?

– Какой там! Хлопчики панские. Мы их повязали, чтобы, значица, бузу не устроили. Один долго сабелькой махал, так я ему табуретом по башке двинул. Не пачкать же шпагу об дурного, – ухмыльнулся дядька.

– Тоже верно. Сильно зашиб?

– Не, рази что контузил легонько. Мозги из ушей не вытекли, – не без черного юмора пояснил гренадер.

– Тебе б сценарии к ужастикам писать, – невольно улыбнулся я.

– Что? – непонимающе вскинулся гвардеец.

– Ничего, – отмахнулся я.

Хлопцы пана Потоцкого не походили на привычных из исторических книг и фильмов поляков – никаких тебе длиннющих усов, лохматых шапок, кафтанов, кушаков. Вполне нормальные гладковыбритые европейцы, одетые по последней моде, в напудренных париках с неизбежными косицей и буклями. Один, похоже, валялся в отключке – это ему Чижиков зарядил табуреткой, второй был в полном здравии. Он со злостью уставился на меня и в ответ на мой вопрос прошипел что-то нечленораздельное. Это могло быть как ругательство, так и вполне себе вежливое объяснение, что по-русски пан поляк не очень, чтобы очень.

Меня ситуация устроила, пускай его допрашивают чиновники из Тайной канцелярии, для них языковых барьеров не существует: дыба, знаете, куда эффективней разговорных курсов.

– Господин капрал, в окна поглядите – едут, – закричал запыхавшийся солдат из пятерки Карла.