Гвардеец

Все три корабля нашей дивизии нуждались в серьёзном ремонте. Только «Диксон» мог быть введён в строй относительно быстро. Ну как быстро, месяца три ремонта, и то, это по самым скромным подсчетам. Ни одному из самых больших кораблей Северного флота, до окончания войны скорее всего в море выйти не удастся. Норвегия на половину очищена от немцев, остальная группировка противника, занимающая южную часть страны, капитулирует вместе со всеми войсками вермахта в сорок пятом году, война в северных морях фактически окончена, у немцев больше нет сил противостоять проводкам союзных караванов в Советский союз. Только подводные лодки ещё могут доставить неприятности союзникам, вместе с тем сейчас практически каждый караван прикрывает авианосец, что значительно облегчает задачу обнаружения и уничтожения субмарин.

Последний поход Вити Жохова в войне с немцами выдался эпичным, но скомканным. Сделать то, что сделали мы, англичанам в своё время удалось с помощью всего двух сейсмических бомб, без лишних человеческих жертв. Но тем не менее, Северный флот в этой войне стал самым результативным из всех флотов Советского союза. Захвачено два крейсера, потоплен в морском бою суперлинкор, которого опасались все флоты мира, и как говорят во всех газетах Советского союза — «без существенных потерь». Триста двадцать два моряка, которые погибли в этом бою, конечно не существенные потери в масштабах страны, но мать его, это же люди! Я всё больше и больше склонялся к тому, чтобы просить Кузнецова о приоритетном увольнении в запас, после подписания капитуляции. Самоубийственный приказ Головко (хотя скорее всего это и не его идея была) показал мне, что, если я и дальше хочу жить, с флота мне нужно убираться как можно скорее.

Все командиры больших кораблей, участвовавших в бою с «Тирпицем», получили по ордену «Нахимова» первой степени, наши старпомы и замполиты, а также командиры эсминцев тот же орден, только степенную ниже, Головко стал Героем Советского Союза. Я же получил орден «Ушакова» первой степени, как флотоводец, которому довелось покомандовать заключительной фазой боя и возвращением эскадры домой. Дождь из наград посыпался и на экипажи. Даже кок «Диксона» был удостоен медали «За боевые заслуги». Героем стал и командир кормовой башни главного калибра «Архангельска», именно она произвела тот самый, победный выстрел, который привёл к взрыву погребов «Тирпица». Дивизия надводных тяжелых кораблей Северного флота так же удостоилась ордена «Ушакова» и стала именоваться Арнёйской, в честь острова, возле которого приняла свой самый знаменитый бой. В конце войны командование на награды не скупилось, на сколько я помню, самое большое количество награжденных пришлось на последние месяцы четырёхлетней бойни, на победный май и первые месяцы лета сорок пятого года.

Наши корабли стояли на ремонте или в ожидании постановки в док, а экипажи купались в лучах славы. Корреспонденты различных газет брали интервью у офицеров и матросов, стрекотали камеры операторов сохраняя для истории и потомков облик героев. Начальство пошло даже на предоставления кратких отпусков морякам (естественно по очереди), что по моему мнению для людей было не менее ценно, чем ордена и медали.

Если экипажи и рядовых матросов награждали в Архангельске, то все старшие офицеры свои награды получали в Кремле, из рук товарища Сталина. Торжественная церемония была мне уже привычной и я особо не нервничал.

— Вы молодец товарищ Жохов! Вы оправдали возложенное на вас доверие! — с улыбкой на лице Верховный Главнокомандующий жмёт мне руку — а некоторые предлагали вас под трибунал отдать! Что теперь с вами делать товарищ Жохов? У немцев уже линкоров не осталось, нет для вас больше работы! Но ничего, мы для вас работу найдём, придётся потрудится товарищ Жохов. Готовы?

— Так точно товарищ Сталин! Готов! — переспрашивать, что за работёнку мне этот всесильный грузин решил подкинуть, я естественно не стал. Не то время и не то место для вопросов, я уверен, когда надо будет меня найдут и расскажут всё что надо. Надеюсь только, что мне не придётся делать чего-то, с чем я не справлюсь, мне бы кораблик под жопу и в море, командовать эскадрами я больше не хочу, голова пухнет от тысячи вопросов которые приходится срочно решать, да ещё и думать за всех.

Что мне предстоит делать, я узнал уже на следующий день. Голова слегка болела после банкета и его продолжения, я не выспался, но с начальством не поспоришь. Рано утром меня поднял телефонный звонок, а ещё через полчаса возле дверей гостиницы остановилась машина, которая отвезла меня в наркомат.