Гуси к чужому обеду

— Бывают, но у ведь вас тропический загар, разве нет? Я — художник, цвет воспринимаю на уровне оттенков — в Англии так ровно и глубоко не загореть…

Боксон развел руками:

— Если откровенно, то несколько последних месяцев я действительно провел в Центральной Америке.

— Меня радует, что вы не называете конкретную страну, следовательно, мне не придется выслушивать рассказ о ваших заграничных впечатлениях — вернувшиеся из круизов иногда бывают так занудны… — Джулия отставила пустую чашку и выложила на стойку деньги за чай. — Простите, меня ждут друзья…

На сцене поочередно импровизировали два саксофониста, ритм задавал барабанщик, демонстрирующий особую виртуозность, контрабасист пытался вплести в общую мелодию гудение басовых струн и весь этот музыкальный ковер оказался отменно хорош.

— Скажите, Джулия, — спросил Боксон, — вы часто здесь бываете?

— Примерно раз в неделю, а что?

— То есть, если я буду приходить сюда каждый вечер в течении недели, то однажды обязательно встречу вас? — снова спросил Боксон.

— Да, наверное!

— Когда вы сочтете возможным принять мое приглашение на ужин?

Она пожала плечами:

— Когда у меня будет нужное настроение…

Боксон смотрел как она шла между столиков — в мокасинах у неё была мягкая походка, как у кошки — независимая и уверенная в себе. Наверное, это нелегко быть уверенной и независимой, когда за последний месяц не продано ни одной картины…

— Кто этот парень? — сверкая глазами от любопытства, спросила Джулию её подруга; они стояли у зеркала в дамской комнате джаз-клуба.

— Чарльз Боксон, — ответила Джулия, поправляя силуэт губ. — Больше я о нем ничего не знаю.

— Спроси у Барни — они точно знакомы, шептались о чем-то почти час…

— И что тебе сказал Барни? — спросила Джулия, понимая, что подруга уже все успела разузнать.

— Барни сказал… — подруга сделала многозначительную паузу. — Барни сказал, что с этим типом он познакомился в парашютном клубе! Представляешь толстяк Барни прыгает с парашютом!

Подруга визгливо хохотнула.

— Не смешно, — серьезно сказала Джулия. — Барни был десантником во французском Иностранном Легионе.

— О, тебе опять повезло! — ехидно сказала подруга.

— Да, особенно если учесть, — Джулия вытерла губы салфеткой и швырнула помаду в сумку, — что в этот чёртов Легион набирают отребье со всей Европы!..

4

Барни Кифф не позволил Боксону скучать в одиночестве — две симпатичные девчонки в затертых до белизны черных кожаных куртках радостно присоединились к двум бывшим десантникам, лихо пили пиво, жаловались на невообразимую скуку в «этой заплесневевшей пещере», предложили прогуляться куда-нибудь ещё. Барни отказался, сославшись на работу, Боксон указал на свой костюм: «Меня же неправильно поймут уже в метре от порога».

— Метр — это сколько? — спросила собеседница.

— На три дюйма больше ярда, — объяснил Боксон.

— Метр! — вдруг захихикала другая барышня. — Метр для дураков! — и обе залились смехом. Алкоголь подействовал на них однозначно.

— Где вы живете? — спросил Боксон.

— Сегодня мы живем в Лондоне! — девчонки пытались острить и своим шуткам безумно радовались.

— Понятно! — сказал Боксон, и шепотом, на ухо, спросил Киффа: — У тебя нет ничего поприличней?

— Есть! — прошептал Кифф. — Но не сегодня — ты появился слишком неожиданно. Рядом с нами отель «Раджастан», там можно снять номер на ночь, бери себе любую из этих, завтра приходи сюда…

— Договорились! — сказал Боксон. Он положил руку на плечо сидевшей поближе: — Пойдем, уже поздно…

— Куда? — юная мисс исполнила непонимание.

— Домой, естественно, в Лондон!..

— А я? — её подруга изобразила озабоченность.

— Мой друг Барни о тебе позаботится! — успокоил её Боксон.

…Спутницу Боксона звали Сэлли. «Это от полного имени Селеста» объяснила она. В отеле «Раджастан» борющийся со сном пакистанец выдал им ключи от номера.

— Шампанское? — предложил этот достойный портье.

— В следующий раз, — ответил Боксон.

Пакистанец прикрыл рукой зевающий рот и указал направление:

— Второй этаж, направо. Лифт по ночам не работает…

— Напрасно!.. — справедливо заметил Боксон.

Пакистанец снова зевнул и молча пожал плечами. Да и что он мог сказать?

В номере большую часть пространства занимала двуспальная кровать. Сэлли сбросила свою кожаную куртку на пол, и Боксон увидел белый атласный бюстгальтер с желтыми следами пота.

— Я пойду в душ, — сказала Сэлли, и перешагнула через упавшую расстегнутую юбку.

— Я подожду, — отозвался Боксон.

…Ближе к утру, когда ночь сменилась предрассветными сумерками, он проснулся от движения вставшей с кровати Сэлли. За последние годы у Боксона выработался очень чуткий сон — он мог проснуться даже от внезапно наступившей тишины. Сквозь ресницы он увидел, как Сэлли осторожно подошла к его висевшему на стене пиджаку и вынула из внутреннего кармана портмоне. Боксон ещё в юности усвоил правило: деньги в портмоне — это деньги для вора, поэтому он с любопытством наблюдал, как Сэлли завладела несколькими купюрами и озадачилась их малым количеством.