Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

Здесь сам ход речи побуждает нас вкратце показать, какими способами достичь того, чтобы для ребенка науки стали сладостными, прежде мы уже коснулись в какой-то степени этой темы. Способность говорить, как было сказано, приобретается в ходе практики без неприятного ощущения. Вслед за ней заботятся о чтении и письме, что само по себе не во всем приятно, впрочем, эта неприятность по большей части устраняется искусством учителя, если оно приправлено некоторыми соблазнительными приманками. Ведь можно найти некоторых учеников, которые долго отстают и с трудом узнают и связывают буквы и воспринимают первоосновы грамматики, хотя они быстро воспринимают более трудные вещи. Их чувство отвращения [к основам грамматики] надо лечить искусством, несколько приемов которого показали древние. Некоторые изображали буквы в виде сухариков, привлекательных для детей, так что дети поедали своего рода буквы. Называвшему правильно букву сама буква была маленькой наградой. Другие делали изображения букв из кости, чтобы ребенок играл ими, или из чего-то другого, что обычно особенно привлекает тот возраст. Британцев преимущественно увлекает занятие стрельбой, и своих детей они учат прежде всего этому. Поэтому один отец, человек изобретательного ума, заметив, что сын получает от стрельбы необыкновенное наслаждение, изготовил превосходный лук и очень красивые стрелы, повсюду и на луке и на стрелах были нарисованы буквы. Затем вместо мишеней он выставил изображения сначала греческих, затем латинских букв; попавшему в цель и назвавшему букву, кроме аплодисментов, маленькой наградой была вишня или что-то другое, чему радуются маленькие. Польза от этой игры еще больше, если использовать для совместного участия в сражении двух или трех ровесников. Ведь здесь надежда на победу и страх опозориться делает мальчиков более сосредоточенными и более проворными. Эта выдумка приводила к тому, что мальчик в течение немногих дней, играя, хорошо овладевал формами и звучаниями всех букв, чего толпа грамматиков едва ли может достичь своими розгами, угрозами, бранью за три года. В подобных методах я, однако, не одобряю излишне деятельное усердие некоторых, кто предлагает изучать буквы посредством игры в шашки или кости. Действительно, когда сами развлечения превышают уровень понимания детей, каким образом с их помощью они узнают буквы? Это значит не помогать способностям детей, но добавлять труд к труду. Подобно тому как имеются некоторые механические устройства, столь тяжелые, что задерживают исполнение работы. Таковыми весьма часто являются те приемы, которые изобрели в искусстве запоминания[409] некоторые люди, изобрели скорее для корысти либо для хвастовства, чем для пользы. Ибо они скорее разрушают память. Наилучшее искусство запоминания – глубоко понять, понятное упорядочить, затем вслед за этим время от времени повторять то, что желаешь запомнить. Притом у маленьких детей есть врожденное стремление одержать победу и некое семя ревности, затем есть в них страх перед позором и любовь к похвале, особенно у тех, кто обладает более возвышенным умом и пылкими дарованиями. Пусть воспитатель воспользуется этими чувствами для успеха в занятиях. Где ничто не поможет, ни просьбы и ласки, ни ребяческие вознагражденьица и похвалы, там надо будет прибегнуть к состязанию с ровесниками. Пусть в присутствии ленивого мальчика похвалят товарища. Того, кого не могло возбудить одно поощрение, разожжет соперничество.

Не будет полезным, однако, выдать награду победителю так, словно она навсегда, но учитель даст все же и побежденному надежду на то, чтобы загладить то поражение, благодаря неусыпной заботе, как это делают обычно предводители на войне. Иногда следует позволить мальчику считать себя победителем, хотя он был побежден. Наконец, чередованием похвал и порицаний учитель будет поддерживать в детях полезное, по словам Гесиода, напряжение[410].