ГУЛАГ

Но не успели они размотать шланги и пустить воду, как Рипецкий дал сигнал рукой, и заключенные пошли вперед стеной. Они выкинули машину из ворот как детскую игрушку. <…> Солдаты дали залп прямо в толпу. Но мы стояли, сцепившись руками, и в первый момент никто не упал, хотя многие были убиты или ранены. Только Игнатович, немного опередивший остальных, был один. Мгновение он стоял словно бы в изумлении, потом повернулся к нам. Губы его шевелились, но слов слышно не было. Он выбросил вперед руку и упал.

В этот момент раздался второй залп, за ним третий, четвертый. Потом заработали пулеметы.

Оценки числа убитых на шахте № 29 опять-таки сильно различаются. В докладной записке МВД говорится о 42 убитых и 135 раненых. Но очевидцы вновь утверждают, что погибшие и пострадавшие исчислялись сотнями[1759].

Забастовки были подавлены, но ни тот ни другой лагерь не успокоился по-настоящему. В оставшиеся месяцы 1953‑го и в 1954 году в Воркуте и Норильске, в других лагерях, как особых, так и обычных, спорадически вспыхивали волнения. “Наследием забастовки стал победный дух, его поддержанию способствовало увеличение зарплаты, которого мы добились”, – писал Нобл. Когда его перевели на шахту № 29, где разыгралась трагедия, заключенные, оставшиеся в живых, с гордостью показывали ему шрамы[1760].

Люди в лагерях становились все смелее, протесты происходили практически повсеместно. Например, в ноябре 1953 года забастовали 593 заключенных Вятлага. Они требовали ликвидировать “затруднение с выплатой зарплаты заключенным, ненормальности в обеспечении вещевым довольствием и санитарном обслуживании”. Администрация пошла на уступки, но заключенные выдвинули новое требование: распространить бериевскую амнистию на “антисоветчиков”. Забастовка закончилась, когда ее организаторов перевели на тюремный режим[1761]. В марте 1954‑го группа “бандитов” захватила один из лагпунктов Каргопольлага. Они потребовали лучшей еды – и водки[1762]. В июле 1954‑го “900 заключенных Кожимского отделения Интинского лагеря держали недельную голодовку в знак протеста против убийства охраной заключенного Смирнова, которого живым сожгли в карцере. Заключенные составили и распространили в зоне и поселке листовки с объяснениями причин голодовки и требованиями к администрации. Голодовка была прекращена после прибытия московской комиссии и удовлетворения требований протестующих”. В Минлаге – особом лагере, находившемся рядом с Интинским, – “бастовали бригадами, участками и сменами, целыми шахтами и лагерными отделениями”[1763].

Замышлялись новые волнения, и власти это знали. В июле 1954 года начальник ГУЛАГа направил министру внутренних дел Круглову показания заключенного-информатора о разговорах, которые вели при нем заключенные украинцы в Свердловской пересыльной тюрьме. Из Горлага, где они участвовали в забастовке, их теперь везли в другой лагерь, но они готовились к новым актам протеста:

…все присутствовавшие в камере отчитывались перед ПАВЛИШИНЫМ и СТЕПАНЮК за свои действия во время волынки, в том числе отчитывался и я. В моем присутствии МОРУШКО докладывал СТЕПАНЮКУ о том, что в фильтрацию заключенных и ненадежных уничтожал. Во время беседы СТЕПАНЮК в моем присутствии говорил ПАВЛИШИНУ: “Возложенная на нас с вами миссия краевым проводом выполнена, теперь мы вошли в историю Украины”.

Тут же подозвав к себе МОРУШКО, СТЕПАНЮК сказал ему: “Пан МОРУШКО, вы имеете великие заслуги перед нашей организацией. <…> за это получите награду, а после свержения Советской власти вы займете большой пост”[1764].