Гуль

… … …

Гуль по кличке Ползучий с множественными сквозными дырками в груди стоял на коленях. Его одежды были разорваны в клочья, кожа от макушки до середины спины рассечена чуть скошенным ударом. Чёрная кровь струилась с него ручейками. Впитывалась в деревянный пол, просачивалась сквозь щели и стекала под гараж. Ноги Ползучего в семи местах были перетянуты пластиковыми хомутами. Левая рука, почти отсеченная, висела к земле, правой он беспорядочно щупал воздух. Я стоял, согнувшись и широко расставив ноги. Держал его шею и наблюдал, как вылезают из орбит его глаза.

Позвоночник хрустнул, гуль вывалил язык на бороду. Это было верным знаком: с секунды на секунду для Ползучего всё закончится. Я надавил ещё сильнее, и тогда у меня зазвонил телефон. Я достал его из кармана и посмотрел. Демидова? Маша?!

— Ч-ш-ш-ш! — шикнуш я на хрипящего Ползучего и поднял трубку. — Алло. Да… Да, я понял. Привет, Маша!

Ползучий выгнулся в спине и рванул в сторону. Меня пошатнуло, я сбил ногой ящик с инструментами.

— Гремит? — переспросил я и сдавил шею ещё сильнее. — Да я тут это… убираюсь в гараже! Ага. Удобно ли говорить? — я посмотрел на перекосившуюся морду Ползучего. — В принципе… Да, могу.

— Я вот, что хотела спросить. Тимофей, ты не мог бы?..

И тут Ползучий дотянулся свободной рукой до ящика с инструментами и схватил отвертку.

— ВОТ, СУ..!

— Что, прости? — спросила Маша.

— Ничего-ничего, продолжай. Я слушаю!

Опустив голову, я увидел торчащую в бедре отвёртку. Ублюдок засадил её на середину длинны и теперь елозил из стороны в стороны, расковыривая рану. Сука! Я прижал телефон ухом, и перехватил его руку. Одно ногой гуль уже был в могиле, но силы у него ещё оставались. Пришлось хорошенько напрячься, чтобы отвести его руку. Он продолжал давить, а я отвел острие отвертки чуть дальше. Наши руки замерли в силовой схватке.

— … что скажешь? — спросила Маша.

— Что скажу? Эм-м-м… Ну, что я скажу…, — я отвел его руку чуть дальше и перехватил за кисть. — Дай немного подумать…

Затем я резко расслабил руку, немного изменил направление движение отвертки и опустил голову Ползучего ниже. Со второй попытки Ползучий засадил отвертку себе в глаз. В черепной коробке хлопнуло, точно выпустили давление из шины. Ползучий дернулся и обмяк.

— Тимофей?

— А?! — я бросил тело гуля на пол. — Прости… Разбирался тут с одним здоровенным мешком мусора. Так, о чём ты спрашивала?

— Как на счет: встретиться завтра вечером в кафе?

— В кафе?!

— Или у тебя дела?

— Дела? — я обвел взглядом забрызганный кровью гараж, взял мачете с верстака и склонился над головой Ползучего. — Да какие тут дела! Раз и готово! Конечно, давай встретимся! Где и во сколько?

Глава 11 Это пизд*ц, но ты привыкнешь

— Черный чай, — официантка поставила передо мной чашку и ушла.

В кафе я не было давно. С тех самых пор, как любые более или менее массовые места стали напоминать шведский стол. Потом стало ещё хуже, а сейчас всё вернулось обратно. Я сидел на удобном диванчике, чувствовал себя отлично, вдыхал запах кофе и знал, что почувствую его вкус. Единственное из-за чего я переживал — это Маша. Она сидела передо мной загадочная и зажатая чуть больше обычного. Вертела в руках телефон, поглядывала на меня и виновато улыбалась.

— Так, о чем ты хотела поговорить? — спросил я.

— Мм-мм…, — Маша чуть покраснела в щеках. — Как у тебя дела?

— Нормально. Даже хорошо.

— Это видно.

— Правда?

— За последние несколько месяцев ты сильно изменился, — молчаливое напряжение потихоньку растворялось. Маша почувствовала себя свободнее. — Даже не знаю, что и сказать. Не обижайся, но раньше тебя и заметно почти не было. В школе тебя почти никто не знал, да и я сама… Кажется однажды ты занял второе место на олимпиаде по программированию?

— Было дело.

— Ну вот. Кто бы мог подумать, что такой… ну-у-у… старательный ученик…

— Ботаник.

— Можно и так сказать, — Маша улыбнулась. — Ни с того ни с сего ботаник показывает такие результаты на полосе. Да и в целом ты… изменился. Возмужал, отлично выглядишь. Признаться, я даже и не думала, что ты можешь быть таким смелым. Я про тот случай возле клуба.

— Я понял.

— Марк тогда сильно меня напугал, а его друзья вряд ли бы осмелились его остановить. Это было очень… очень по-мужски с твоей стороны.

Тут настал мой черед краснеть. Во всяком случае, по внутренним ощущениям, но не на самом деле. После произошедших изменений в организме кожа изменилась. Она перестала быть такой чувствительной.