Губкин

Как обычно, решено было пригласить самого выдающегося в этой области ученого; правило это строго соблюдалось в ОККМА, и, пожалуй, оно-то и привело к блестящему итогу при столь в общем скромных затратах и множестве противников. Владимир Андреевич Стеклов, вице-президент академии с 1919 по 1926 год — вот кто тогда, бесспорно, был величайшим знатоком методов математической физики. Удивления достойно, с какой охотой и бескорыстием откликались крупнейшие ученые на просьбы ОККМА. Стеклов немедленно телеграфировал о согласии; Губкин добился выдачи ему особого мандата за подписью Куйбышева: «Тов. Стеклову предоставляется право: а) бесплатной и внеочередной подачи телеграмм; б) внеочередного получения билетов и литер на всех станциях и пристанях и поездах в штабных, делегатских, отдельных и специального назначения вагонах и поездах всякого назначения».

Несмотря на предоставленные права, Владимира Андреевича именно на железной дороге ожидали огорчения (Губкину они были ох как знакомы, и; наверное, именно поэтому он и пошел за подписью к Куйбышеву):.

«Из общего доклада акад. Стеклова В.А. в Магнитную комиссию о результатах работ гравитационного отряда Сев. района Курской магнитной аномалии. 30 сентября 1921 г.

Экспедиция, организованная в Петрограде при моем личном содействии, предполагала выехать к месту работ (в гор. Щигры Курской губ.) в половине июня 1921 г., рассчитывая производить работы в течение 3,5 месяца. Предполагалось исследовать в отношении силы тяжести часть сев. района Курск, маг. аном… с прибором Этвеша… Однако всевозможные задержки с выдачей необходимых кредитов, снаряжения и продовольствия задержали отправление экспедиции до 29-го июля. Дополнительные хлопоты в Москве, задержка с ремонтом классного вагона, который оказался в неисправности по прибытии в Москву; выполнение всевозможных формальностей по прицепке классного и товарного вагонов отчасти в Москве и в Курске позволили прибыть в Щигры только к 12 авг. с. г.».

Возглавлял гравиметрическую экспедицию профессор П.М. Никифоров; Стеклов сам тоже приехал в Щигры. Было сделано необходимое количество наблюдений вариометром Этвеша по параллели, пересекавшей скважину, и по меридиану, проходящему около деревни Бурамы. В следующем году Никифоров с отрядом опять приехал в Щигры и заснял более семи тысяч точек. Когда он вычертил контуры гравитационной аномалии, то стало видно, что она совпадает с магнитной; это было еще одно подтверждение того, что на севере Курской губернии лежит — и сравнительно неглубоко — громадное железорудное тело.

И скважина, наконец, воткнулась в него!

7 апреля 1923 года буровой инструмент скважины № 1 высверлил и поднял на поверхность образец железорудного кварцита; анализ показал, что в нем шестьдесят процентов магнетита (магнитный минерал железа). Неодолимая задача описать ликование, охватившее страну. Своего апогея оно достигло 9 июля, когда было обнародовано за подписью Калинина постановление ВЦИК:

«Именем Российской Советской Федеративной Социалистической Республики Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Казачьих депутатов награждает Особую комиссию по изысканию Курской магнитной аномалии орденом ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ — высшим знаком отличия, установленным для выдающихся работников на фронте труда… Трудовой подвиг ОККМА выразился в том, что ОККМА определила Курскую магнитную аномалию, добыв образцы пород.

Награждая в лице ОККМА настойчивость, энергию и ревностное исполнение долга, Рабоче-Крестьянское правительство ставит деятельность эту в пример другим работникам на обширном поприще народного хозяйства Республики, дабы ряды сознательных самоотверженных борцов за великое дело укрепления и развития коммунистического строя ширились и множив лись с каждым днем».

Отозвался на курскую победу В.В. Маяковский. В «ЛЕФе», 1923, № 4 (с посвящением Л. Ю. Б. — Лиле Юрьевне Брик) он напечатал стихотворение — гимн «Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник работы Владимира Маяковского». Губкин упоминает о стихотворении несколько раз в своих трудах. В особенности нравился ему конец; да и мог ли не нравиться?

Двери в славу —
                  двери узкие,
но как бы ни были они узки,
навсегда войдете
                  вы,
                      кто в Курске
добывал
                  железные куски.

Поэт внимательно следил за вестями из Курска; даже такие сугубо, кажется, технические детали, как искрошение долот и переход с ударного бурения на вращательное с алмазными коронками нашли своеобразное отражение в его гимне; впрочем, это показатель жадного интереса, который проявляла к курской разведке советская общественность.