Группа крови: повесть, рассказы и заметки

Впрочем, слава богу, здравый смысл, страх перед себе подобными и неоднократные в течение человеческой истории эксперименты с такой свободой образумили население. Распространившаяся по всему миру – вместе с цивилизацией – практичная мудрость мирных обывателей приструнила буйных: свобода каждого кончается там, где начинается свобода других. Свобода индивидуума ограничена свободой общества. Нет свободы сильных убивать, грабить и вообще ущемлять слабых. Свобода свободой, а надо всем закон… Ну и так далее. Прописи.

И все бы хорошо, но произошло вот что: понемногу ограничения стали распространяться исключительно на прямое применение силы. В сущности, все современные запреты, налагаемые на поведение отдельного человека, касаются только действий, наносящих непосредственный ущерб жизни и здоровью других людей либо их имуществу. Как уж это получилось – возможно, по мере полного отделения свободы совести от совести, – но законы, существующие теперь в развитых странах, за редчайшим исключением не берут в расчет ничего, кроме сугубо материальных предметов и действий с ними.

С душой же человеческой и прочей идеалистической чепухой можно вытворять что угодно.

Вот если вам хотя бы обычной травки в проходном дворе предложат или, наоборот, вломятся в ваш дом с бейсбольными битами и требованием показать, где бабки лежат, – тогда, конечно, ответ должен быть сокрушительным. Быстро крутите руки торговцу дурью и сдаете его куда следует, получая почетное звание сознательного гражданина, у нас не Голландия. Против разбойников с полным правом применяете зарегистрированное оружие самообороны, и любой суд, кроме, пожалуй, нашего строгого, вас оправдает. Потому что конкретные случаи, и все ясно. Нету свободы народ анашой травить (ну, у нас пока нету) и, тем более, деньги отбирать прямо на дому (такой свободы нигде нет и не будет, это ж деньги!).

А вот если вам впаривают отраву не растительного, но творческого, так сказать, происхождения; если в жилище вторгаются не гололобые отморозки через высаженную дверь, а деятели культуры с телеэкрана (не особенно, впрочем, отличающиеся по виду, мода, ничего не поделаешь), – тогда все не так просто.

Пример. В свободной нашей России открывается совершенно обычная очередная выставка искусства, которое красиво называется актуальным. И некий гражданин, настолько упертый в своей отсталости, что никогда и ни за что на такие выставки не ходит, видит репортаж с этого события в телевизионных новостях. И в репортаже крупным планом показывают живописное полотно, на котором изображен Спаситель наш Иисус Христос, а рядом с ликом Его – натуральная бутылка пепси-колы и подпись «Се есть кровь моя». И пока, трясясь и бледнея, ищет зритель телевизорный пульт, чтобы сгинула кощунственная мерзость, ворвавшаяся в его мирный дом, радостный оператор все держит и держит изображение. И оплеванный с экрана несчастный не спит полночи, снедаемый совсем, увы, не христианскими чувствами… Это называется свобода. Даже две свободы: свобода творчества и свобода информации.

Теперь представим себе, что телезритель пришел бы наутро на выставку и изничтожил бы упомянутое произведение искусства. Или, того пуще: обнаружил бы поблизости автора и дал бы ему – ну грешен – по роже. Что было бы? Большой вышел бы скандал. Потому что бить человека нельзя, его лицо – это, в сущности, его материальная собственность, которую трогать запрещает закон. А о картине и говорить нечего, уничтожать искусство – это варварство, не говоря уж о том, что полотно принадлежит галеристу, человеку почтенному и образованному, он немедленно пойдет в суд. И суд будет долго разбираться, и если даже вандала и оправдает (присяжные вообще добрые), мол, уж больно он расстроился, то прогрессивная общественность все равно осудит. Был прецедент, осудила она суд. Не нравится – ну не ходи по выставкам, или другое что-нибудь нарисуй, или телевизор выкинь, но на свободу не покушайся.

Короче: а ты не ходи по дворам, где наркотой торгуют, и дверь поставь стальную, битоустойчивую.

Можно, конечно, без рукоприкладства пуститься в дискуссию. Но шансов на выигрыш у вас нет, потому что аргументов, достойных нынешней культурной дискуссии, у вас и быть не может. Вам про самовыражение, новаторство, раздвигание границ, без которого не бывает искусства, а вы одно знаете: «нельзя». Почему же нельзя, когда во всем мире можно? Нельзя, уныло твердите вы, потому что нехорошо, грех, безобразие и… ну нельзя, и все.

Но просто «нельзя» теперь не бывает. Все можно, если без реальной драки, стрельбы и взрывов. А писать, рисовать, показывать на сцене и экране, говорить с трибуны и кричать на улицах – пожалуйста. Как говорится, на вороту не виснет. А если вы такой обидчивый и вас задевает – ваши проблемы.