Грубиян на одну ночь

— Отпусти! — толкаю его в грудь, но он даже не шелохнулся. — Глеб!

Его глаза терзают мое лицо. Настойчиво. Пристально.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю сквозь слезы с дикой обидой. — Что я должна сделать?!

Я скучала. Тосковала. Сказала, что люблю. Но ему все равно мало.

— Выходи за меня, — произносит он вдруг.

— Что? — всхлипнув, смотрю на него шокировано.

Упрямое выражение на его лице говорит о том, что это не шутка.

Замуж?!

— Давай поженимся, — повторяет, мгновенно становясь спокойным.

— Стрельцов… — хрипит мой голос. — Ты… ты… мы…

Замолкнув, сглатываю вязкую слюну.

Каждый мускул на его лице расслабляется, будто он определил для себя верное направление. Я выведена из себя. Дезориентирована, а он ни на секунду не собирается сбавлять обороты!

— Ты что, с ума сошел? — шиплю, отскакивая от него. — Жениться? Мы знакомы месяц! Мы могли бы… попробовать пожить вместе. Может быть, не семь дней в неделю, а хотя бы… три или четыре. Я еще не все обдумала, но мы могли бы найти какой-то компромисс…

Выражение его лица говорит мне о том, что мои слова ему до лампочки.

Это полная чушь!

Отойдя к окну, объявляю:

— Это незрело.

— Извини, — снова кладет на пояс руки. — Таковы мои условия.

— Условия чего? — взрываюсь. — Если я скажу «нет», ты просто развернешься и уйдешь?!

— Да, — кивает. — У меня очень много дел. Когда будешь готова сказать “да”, тогда и поговорим.

— Ты издеваешься? — взвизгиваю. — После того как мы поживем вместе, может быть и можно говорить об этом. Но вот так сломя голову жениться? Нам же не по восемнадцать! Мы взрослые люди!

Посмотрев на часы, он бормочет:

— Позвони, когда будешь готова.

Повернувшись к двери, берется за ручку.

— Только попробуй вот так уйти, — сорвавшись с места, подлетаю к нему и дергаю за рукав пиджака. — Я не принимаю твой ультиматум! Ясно?

Кажется, из моих ушей сейчас повалит дым.

Обняв ладонью мою щеку, склоняется и оставляет на губах легкий поцелуй. Такой нежный, что у меня закрываются глаза и щекочет под ребрами.

— Не уходи… я так соскучилась… — молю его.

Его пальцы вкладывают в мою ладонь маленькую бархатную коробочку, которую машинально сжимаю.

— Хорошего дня, — шепчет, оставив поцелуй на моем лбу.

Отцепив от себя мои руки, выходит за дверь.

* * *

Я даю ему три дня.

Три дня на то, чтобы выбросить из головы эту ненормальную идею и перейти к обсуждению действительно стоящих вещей. Например таких, как возможность совместного проживания и того, как это представляется в его гениальной голове. В моей голове это представляется очень просто. Шаг за шагом. Этап за этапом. Постепенно, ведь я еще не сказала ему главного. Не сказала о нашей главной проблеме, под названием “дети”.

В любом случае, я дам ему еще времени.

Это немного успокоило, и я перестала, как заведенная, носиться по собственной квартире, но утром злость вернулась опять, потому что он не объявляется, поняв, что сморозил настоящую чушь! Если он хочет проверить “кто кого”, отлично, я устрою ему это.

Швырнув на столешницу кусок хлебного теста, впиваюсь в него пальцами и разминаю со злостью, от которой через минуту устают руки.

— Что ты делаешь? — требую от отца.

Тихий храп из-под стола не может принадлежать такому маленькому существу, как его питомец, но он принадлежит. Эта собака храпит громче него самого, а ей всего пара месяцев отроду.

— Мыслю, — сообщает отец.

В его руках карандаш и блокнот, в котором он задумчиво делает наброски. Делает их, наблюдая за мной, и так продолжается уже второй день.

— Не вздумай меня рисовать, — предупреждаю. — Ты знаешь, что тогда будет!

Мы договорились еще давным давно, что я не его модель. Не потому что мне не нравится, а потому что увидеть себя его глазами — это как пустить кого-то себе в душу. В нашем случае, толпы посторонних людей, которые будут рассматривать меня под лупой.

— Ну что ты, — отзывается благодушно. — Я рисую всего лишь ведьму на метле. Какое отношение такая экспозиция имеет к тебе?

Послав ему говорящий взгляд, отправляю тесто в духовку.

Я владею не таким большим набором кулинарных рецептов, и это один из них. На своей кухне я готовлю раз в столетие, и сегодня тот самый случай, потому что готовка меня успокаивает.

— Я поставлю на таймер, — говорю, снимая с головы косынку, под которой спрятала волосы. — Хочу поспать немного.

Меня кошмарно клонит в сон. Это не очень нормально, возможно, мне нужно к врачу.

— Выходные в середине недели замечательные вещи, — кивает, делая еще пару штрихов в блокноте. — Тебе давно было пора завести такую традицию.

— Кто не работает, тот не ест, — просвещаю его.

— В жизни часто все наоборот, — отзывается он.

Махнув рукой, иду по коридору, чувствуя легкое головокружение.

Что за черт?!

Рухнув в кровать, проверяю телефон, чувствуя, как накатывает тоска. Она прогрессирует по вечерам. По вечерам я тоскую о нем, как ненормальная. Иногда даже до слез. Это противоестественная тяга. Так быть не должно!