Грозный. Особый район

Насколько острым был этот вопрос, свидетельствует красноречивый факт: в той же софринской бриагде, которая двумя штурмовыми отрядами должна была рассечь сверхукрепленный Заводской район Грозного, в январе-феврале подлежали увольнению в запас 492 военнослужащих (более 50 процентов личного состава бригады, выполняющего в то время боевые задачи). При этом с 26 декабря по 17 января в бригаде ранения получили более 120 человек. Восполнение имеющегося и предстоящего некомплекта — вот головная боль, которая мучила комбрига в период краткой передышки между двумя этапами спецоперации в Грозном. В авральном порядке штаб Московского округа внутренних войск, в который структурно входила 21-я бригада, пытался решить эту проблему, собирая по всем воинским частям округа личный состав для прикомандирования на время выполнения задач к воюющим в Грозном софринцам. Таким вот образом осуществлялось восполнение некомплекта в людях. Стремительно разворачивающиеся события почти не оставляли времени на полноценное боевое слаживание прибывшего пополнения. Практические навыки ведения боевых действий они получали уже на передовой. Но перед командирами всех степеней по-прежнему стояла установка беречь личный состав…

При этом нельзя не отметить тот факт, что боевики в запас не увольнялись, скрупулезно знали город, обладали боевым опытом и уже ясным представлением о том, кому они противостоят на том или другом участке Грозного. Захваченные в ходе штурма объекты — жилые дома, административные здания, заводские постройки — становились зримым свидетельством того, насколько грамотно была организована оборона у боевиков. Кроме инженерного оборудования узлов обороны (устроенные в стенах бойницы, пробитые через стены квартир ходы, подведенные к домам во дворах траншеи, позволявшие скрытно занимать и покидать позиции) боевики создавали зону сплошного огневого поражения на своем рубеже обороны. Наши солдаты и офицеры уже не удивлялись карточкам огня, обнаруженным на покинутых боевиками позициях. Вся местность была ими тщательно пристреляна, при этом бандиты умело пользовались хорошим знанием города, безошибочно определяя места наиболее вероятного движения наступающих войск. Как с горечью говорили многие офицеры штурмовых подразделений, “у боевиков в бою пристрелочных выстрелов нет — все прицельные”. Нашим же войскам, двигаясь вперед, приходилось потратить немало усилий, прежде чем верно скорректировать огонь стрелкового оружия и гранатометов. Нередко такая корректировка запаздывала — боевики после первого огневого контакта стремительно меняли свои позиции и наносили удар с другого направления. Такая подвижная, мерцающая оборона до поры до времени сохраняла свою эффективность. Уже позже, спустя несколько дней после начала наступления, штурмовые отряды приспособились к тактике боевиков, нашли слабые стороны в их системе обороны, что не замедлило сказаться на темпах продвижения вперед.

Авторам в процессе сбора материала для книги пришлось общаться со многими участниками тех событий, мы беседовали с командирами частей, подразделений, рядовыми бойцами, участвовавшими в штурме. На вопрос о проблемах, с которыми они столкнулись при действиях в Грозном, практически все из них в числе первых называли именно эту — острую нехватку подготовленного личного состава, вызванную в том числе и заменой уже имеющих боевой опыт солдат и сержантов. Создалась парадоксальная ситуация. Реалии разворачивающихся в Чечне событий не оставляли никаких иллюзий по поводу характера вооруженного противостояния, в котором с российской стороны принимали участие армия, внутренние войска, другие силовые структуры. Это были полномасштабные боевые действия, или, как принято говорить на языке специалистов, локальный вооруженный конфликт на своей территории. Однако в ходе него продолжали действовать законы мирного времени, вступая в явное противоречие со складывающейся обстановкой. То есть подготовленная в военном отношении кампания, оказалась в ряде вопросов уязвима с точки зрения правовой составляющей. Вот и получалось, что командир, не уволивший солдата в установленный законом срок в запас (прямо из боевых порядков), фактически совершал правонарушение. Каким образом он должен был в дальнейшем выполнять задачу, а главное, какими наличными силами — никакой закон ответа не давал. Коллизию разрешали те самые неформальные, если хотите, неуставные (в хорошем смысле слова) взаимоотношения, которые в условиях каждодневного тяжелого ратного труда, риска и опасности быть убитым или раненым сложились между начальником и подчиненным. И солдатам, выслужившим все положенные сроки, уже не приказывали — их просили остаться на позиции, на занятом рубеже, только чтобы не ухудшить ситуацию, не подставить своего боевого товарища, который еще не врос в обстановку, не набрался боевого опыта, не сорвать выполнение боевой задачи. Просили потерпеть еще сутки-другие-третьи. До замены… До победы… Они слушали, терпели, воевали. Верили командирам, а те верили в своих солдат.