Грозный эмир

Благородному Раулю очень хотелось надеяться, что король Фульк не дойдет в своем противостоянии с Гуго де Сабалем до крайних мер. С другой стороны Анжуйскому очень хорошо было известно, чьим сыном на самом деле является маленький Болдуин. Уж слишком велик соблазн устранить это яблоко раздора и обезопасить себя в будущем. В конце концов, дети в таком возрасте умирают довольно часто, и вряд ли кончина Болдуина вызовет большой шум в Святой Земле и в Европе.

Филипп де Руси со своими сержантами остановился во дворце, принадлежавшем Венцелину фон Рюстову, а теперь, видимо, перешедшему к его старшему сыну Драгану. Впрочем, одним из зданий этого дворца на законных основаниях владел Этьен де Гранье, к которому Музон и направил свои стопы. Благородный Этьен был счастливым отцом двух очаровательных младенцев, а потому болезненно воспринял намеки гостя на возможную смерть сына Мелисинды.

– Благородному Фульку, похоже, слава Ирода покоя не дает, – зло бросил Этьен, но вина в кубок гостю все-таки подлил.

– Королю не обязательно отдавать приказ, в его окружении хватает людей, готовых ради собственных интересов убить кого угодно, – поморщился Музон. – А в данном случае речь идет о благополучии всего Иерусалимского королевства.

– Коннетабль, выходит, умыл руки как Понтий Пилат.

Благородному Раулю подобные сравнения показались неуместными. В конце концов, и маленький Болдуин не Иисус Христос, и благородная Мелисинда не дева Мария. Что же касается Гуго де Сабаля, то подбирать для него сравнения Музон просто не рискнул, тем более вслух. Этот прожженный авантюрист вполне способен породить кровавую смуту в Святой Земле. Антиохия уже сказала свое слово, теперь черед за Триполи. И если благородная Сесилия уговорит графа Понса вступиться за опального барона, то междоусобица разразится уже в ближайший месяц.

– И чего ты хочешь от меня, благородный Рауль, – нахмурился Этьен. – Я ведь не дракон, чтобы пожирать младенцев.

– С головы маленького Болдуина не упадет ни единый волос, если Сабаль, лишенный, кстати, графского титула королем Фульком, будет вести себя разумно.

– Я не уверен, что в данном случае все зависит от Гуго, – покачал головой Гранье.

– Ролана де Бове сейчас нет в Иерусалиме, – понизил голос Рауль. – По нашим сведениям сенешаль ведет переговоры с ассасинами о продаже крепости Банаис. А Гуго де Пейн не посмеет бросить вызов королю. Я знаю магистра не первый год.

– Но я понятия не имею, где сейчас находится Гуго?

– Я думаю, нам поможет его найти твой новый сосед Филипп де Руси.

– Филипп – человек опасный, – задумчиво проговорил Этьен. – Мой тебе совет, благородный Рауль, держись с ним настороже.

Шевалье де Музон уже встречался с этим молодчиком при весьма печальных обстоятельствах. И хотя расправился со старыми знакомыми Музона Раймунд де Пуатье, покойный Ле Гуин не скрыл от Рауля, что младший сын благородного Глеба приложил к их устранению свою тяжелую руку. А после третьего кубка разомлевший от вина Ричард и вовсе назвал Филиппа исчадьем ада, что, однако, не помешало старому барону хлопотать о назначении столь сомнительного человека капитаном гвардии. И, надо сказать, Филипп оправдал надежды Ле Гуина, никогда не отличавшегося чистоплотностью в выборе средств для достижения цели. Рауль почти не сомневался, что именно этот смазливый юнец с глазами невинной девушки помирил Алису и своего старшего брата барона де Русильона, чем спас Антиохию от смуты, но создал кучу проблем королю Фульку.

Филипп принял гостей с таким радушием, что у Музона невольно побежали мурашки по телу. В отличие от короля Фулька, не умевшего скрывать своих чувств, шевалье де Руси родился лицемером, что, безусловно, очень помогало ему на жизненном пути. В отличие от Этьена, открыто выразившего свое возмущение по поводу грязных замыслов короля Фулька и его свиты, Филипп на прозвучавшие угрозы даже бровью не повел.

– Этого следовало ожидать, – спокойно отозвался он на горячие предостережения Музона. – Всегда опасно полагаться на чужое благородство.

– Пожалуй, – согласился с капитаном Рауль.

– Я, разумеется, передам твои слова, благородному Гуго, шевалье де Музон, – ласково улыбнулся гостям Филипп. – Но согласись, Этьен, король Фульк явил себя низким и коварным деспотом, способным на многое, если не на все. Странно, что именно такого человека папа римский, а возможно и сам Спаситель выбрали своим представителем в Святой Земле.