Гром победы, раздавайся!

– Да кто же его знает, господин полковник, откуда ее ждать? – пожав плечами, ответил тот. – Турка же – она шибко хитрая, а ну как наплывом сюда подойдет да потом с кинжалами под самым мостом вылезет? Рассказывали же нам на уроках чтения и истории их благородия, что в гречанских землях были такие умельцы, которые в кожаных мешках горючее зелье вот так же вот по воде переправляли, а потом галеры зажигали, ну или те же мосты. А теперь-то ведь даже и зелья никакого не надо, достаточно пару пудов пороха сухими сюды принести, чтобы потом все сооружение на воздух одним разом поднять, – топнул он по бревнам моста ногою.

– И то верно, – согласился с капралом Алексей. – Я вам в усиление звено пластунов от поручика Осокина пришлю. Вот пусть они и приглядывают под мостом, а твои егеря все у тебя под рукой будут. Благодарю за службу, господин капрал! – похвалил он командира отделения и пошел на левый берег.

– Вона как, ну и ну, цельный полковник нашего отделенного аж по имени знает! – удивленно покачал головой Кульков. – Вот тебе и молодой капрал, видать, шибко ценит его начальство!

– Ну а ты как думал-то, Емельян? Чего он, зазря, что ли, самым первым из всего своего рекрутского призыва сначала волчий хвост, а потом и капральский галун получил? – хмыкнув, сказал Вершков. – Ему один лишь только Тишка Мухин, дружок наш, ни в чем не уступал, тоже ведь при расширении с батальона на полк мог бы и себе такой же чин получить. Да он команду отборных стрелков выбрал. А так-то да, мы вместе все службу в полку начинали.

– Варлам, а чего ты тогда капральство себе не заработал, а все так же и бегаешь в рядовых егерях, дэк еще и в подчинении у своих? – спросил стоящий у мостовых перил Митрофан.

– А мне-то что, я свое уже и так заработал. – Вершков многозначительно потрогал свисавший с каски волчий хвост. – Мне оно в простых егерях и так ведь неплохо, а то отвечай за таких вот, как ты, Рыжий. А я уж лучше за себя в ответе буду.

Шагах в трехстах ниже моста на небольшом пригорке шел обряд погребения погибших в недавнем бою русских воинов. Помимо трех егерей, в братскую могилу опустили и десяток драгун с казаками. Все они были люди православные, так что разделять их не стали. Панихиду проводил полковой батюшка егерей отец Валентин. Закончив чин отпевания, он кивнул стоявшим тут же с лопатами солдатам. Прошло несколько минут, и на месте могилы вырос земляной холмик.

Алексей и присутствующие тут же два офицера от кавалеристов, стоя впереди всех прощавшихся, вытащили для отдания воинского салюта из ножен сабли.

– Заряжай! – скомандовал стоящий во главе звена егерей прапорщик. – Пли!

Грохнул залп.

– Земля пухом! Царствие небесное православным воинам, – перекрестились провожающие.

– Хорошее здесь место, на возвышенности, по весне заливать не будет. А тут птички будут сидеть и щебетать, – кивнул на установленный массивный православный крест хорунжий Греков. – Э-эх ма-а, – вздохнул он тяжко. – Двое у меня здесь из сотни похоронено, а один так и вовсе из родной станицы. Как вот теперь его семье рассказывать? Чего детям говорить?

Чуть дальше, у небольшого перелеска расположилось тыловое хозяйство полка. Крайними в тени деревьев стояло несколько лекарских фур. Тут же возле них были натянуты два больших парусиновых шатра и еще один поменьше. Возле кипящего на огне котла стоял нестроевой солдат Зубов и помешивал там своей длинной палкой.

– Карпыч, ну, ты прямо как заправский лекарь, – кивнул Алексей на надетый на солдате со следами крови фартук.

– Ваше высокоблагородие, рядовой интендантской службы особого полка егерей Зубов исполняет задание господина врача! – вытянувшись перед полковником, доложился ветеран. – Ранетого маненько пришлось придерживать, вот и брызнуло, – вздохнув, погладил он фартук. – Тут ведь, помимо наших егерей, казаки с драгунами и своих еще принесли. Вот Илья Павлович с лекарями и выхаживали их все утро. Один только лишь бедолага помер. Остальные, говорят, на поправку пойдут, ежели им, конечно, покой и должный уход дать.

– Карпыч, и это еще в котел заложи! – из большого шатра выскочил с тазиком лекарь Устинов. – Ой, виноват, господин полковник! – опешил он, увидев возле костра Егорова. – Я с шатра да на улицу бегом, а тут вы.

– Ничего, ничего, Венедикт, ты тут при своей службе, и я тебе не мешаю, работай, пожалуйста, – успокоил парня командир полка. – Давай, давай, что у тебя там?

– Дэк перевязь старую надобно проварить, господин полковник, – показал тот тазик.

В нем лежал целый ворох окровавленных тряпок. Высыпав содержимое в котел с кипящей водой, он вопросительно посмотрел на Егорова.

– Может, вам Илью Павловича позвать, или же вы сами в шатер зайдете? Он там драгунскому унтеру порез на плече сейчас зашивает.

– Нет-нет, Венедикт, не буду я ему мешать, – отмахнулся от приглашения Алексей. – Пускай он спокойно работает. Много вам тут заботы с утра привалило?