Гром гремит дважды

Я успел приметить, что при разгрузке машины всю контрабанду девчонки складывают в чулан, где хранят муку, крупы, картонные судки и палочки для еды. После приезда машины в кухню, не толпясь, по одному — кто и как регулировал этот порядок, для меня пока оставалось загадкой, — заглядывали заказчики. Называли пароль:

— Я сломал палочку. Можно попросить новую?

— Можно, — откликалась одна из девчонок — должно быть, та, что принимала заказ.

Шла в чулан и действительно приносила новые палочки. Контрабандный свёрток прятала под фартуком. Заказчик перепрятывал его под ифу, благодарил и растворялся в столовой, торжественно неся в руке палочки.

Машина приезжала раз в неделю. В первые два приезда заказчики шли на кухню довольно бодро, а к третьему приезду поток их заметно поредел. Почему так, интересно? Аванс пропили, ждём зарплату? А потом я догадался связать поредевший поток заказчиков со словом «праздник». И сообразил, что заказы будут, но не сейчас. А через неделю, когда народ подкопит таблеток. В преддверии праздника, наверное, многие будут не прочь раскошелиться, а пока экономят.

Я припомнил свой тайник в матрасе — таблеток там накопилось уже порядком. Но то — я, мне эта дрянь в страшном сне не сдалась. А вот каково остальным копить таблетки? О том, что Ниу начала откладывать свои, я догадался по тёмным кругам у неё под глазами. До меня долетали обсуждения девчонок — кто чем хочет порадовать себя и подруг на праздник. В основном называли лакомства, украшения и какую-то фигню, в которой я не разбирался, но догадывался, что эти слова связаны с косметикой. Ниу, видимо, не была исключением. Как переносит отсутствие таблеток Тао, я уже видел. Очень хотелось думать, что Ниу так не мучается.

На прогулке — нам, работникам кухни, прогулка полагалась наравне со всеми — разговор сам собой зашёл об этом. Находиться в школе Цюань и не разговаривать о таблетках — это было реально примерно настолько же, насколько, работая в банке, не говорить о деньгах.

— Плохо выгляжу, да? — грустно спросила Ниу.

— Да, — не стал отрицать очевидное я.

Ниу понурилась.

— Я пока плохо умею слушать своё тело. Мастер Куан говорит, для того, чтобы стало легче, надо научиться его слушать. И тогда сам поймёшь, как тебе лучше — обойтись без утренней таблетки, чтобы весь день отвлекаться на работу, или обойтись без вечерней и попытаться пережить мучения во сне.

Речь о том, чтобы не копить таблетки, очевидно, вообще не шла. Меня на праздник тоже пригласили — мастер Куан намекнул, что в праздничный день после отбоя на кухне будет «интересно». Но принять участие в подготовке к этому «интересно» не предложил. Видимо, не настолько доверял. Что ж, объяснимо. Если даже Ниу от меня таится, чего ж от Куана ждать.

Не сказать, чтобы недоверие меня задело. Да и задерживаться на кухне надолго я не собирался. Но подумал, что кормиться с общакового стола — который в праздник наверняка будет накрыт, — на халяву не хочу. Вернувшись вечером в комнату, вытащил из матраса все накопленные таблетки, пересчитал.

Двадцать восемь. К приезду машины будет больше. Не удивлюсь, если скоро я стану одним из самых богатых людей в школе.

* * *

Ко дню приезда машины мой тайник пополнился. Схему, по которой заказывались товары с воли, я успел досконально изучить. Пока мы разгружали машину, водитель и охранник грузовика обедали в столовой. Мастер Куан подсаживался к ним за стол, и солидные мужчины вели солидный разговор. После обеда Мейлин прибирала со стола и приносила накладные, по которым мы принимали разгружаемый товар. А вместе с накладными передавала свёрнутые в трубочки записки. Пока водитель с Куаном просматривали накладные, охранник разворачивал записки, читал и на обороте каждой писал цифру, означающую стоимость товара, то есть, количество таблеток. Мейлин забирала записки вместе с накладными и подавала мужчинам чай. На подносе под одной из чашек лежали завёрнутые в салфетку таблетки. Водитель забирал их и выходил в туалет — где, наверное, пересчитывал. Потом возвращался за стол. Они с охранником допивали чай и уезжали. Удобная схема. В случае чего водитель мог в любой момент скинуть таблетки. А записки — ну подумаешь, записки. Мало ли, для чего их пишут.

Вечернюю молитву я в тот день еле выстоял. Устал, предыдущей ночью тренировался до посинения. Решил, что сегодня устрою себе разгрузочный день — на час меньше тренировок. Я считал, что небольшой отдых заслужил.

Мы вышли из молельни и направились в своё крыло. Я и Тао плелись в хвосте толпы из сорока человек. Парни, которые шли впереди, оказались в коридоре раньше нас. И по толпе зашелестело:

— Шмон!

— Воспитатели!

— Комнаты досматривают!

Кто-то из парней в ужасе застыл на месте, кто-то, наоборот, поскорее устремился вперёд. Тао был среди застывших.

— Пошли, — подтолкнул я его, — перед смертью не надышишься.

Ясно было, что всё то время, которое мы провели на молитве, воспитатели орудовали в комнатах. Вряд ли там хоть что-то осталось недосмотренным.

— Чей матрас? — Этот вопрос воспитатель задал, едва мы с Тао перешагнули порог.