Гробница Крокодила

Пирра осторожно спросила, как Хебни готовят к погребению. К удивлению Пирры, Кави сразу оживилась:

– Это дело долгое. Сначала мы вытащили кишки, потом высушили их, после этого Отец достал мозг, но сердце мы оставили, чтобы боги могли его взвесить. Мы набили Хебни соломой и еще насыпали внутрь хесмен, чтобы там было сухо, как полагается.

Пирру слегка замутило, но на Кави этот разговор явно действовал успокаивающе.

– Я сплела для нее ошейник из цветов лотоса, а Отец привязал к нему маленький свиток с заклинанием, чтобы Хебни знала, что отвечать, когда боги будут задавать ей вопросы…

«А Хебни, значит, читать умеет?» – с сомнением подумала Пирра.

– …и мы завернули ее в старое платье моей старшей сестры. Хочешь посмотреть?

– Э-э-э…

Схватив Пирру за руку, Кави потащила ее в дом Итинеба. За маленьким глиняным святилищем, посвященным предкам, стояла продолговатая корзина. Внутри лежал туго перевязанный сверток, покрытый желтыми пятнами. Формой он напоминал собаку.

Оказаться связанной навечно – худший кошмар Пирры. Она представила, как дух Хебни бьется внутри этого кокона, и перед глазами у девочки заплясали черные точки.

– Ей же там не шелохнуться, – выдавила Пирра.

– Ну что ты! Дух Хебни двигается как хочет, а в теле он только отдыхает. Я провела что-то вроде церемонии Отверзения уст, чтобы Хебни могла дышать, и лаять, и есть…

Тут личико Кави сморщилось, будто она вдруг вспомнила о чем-то плохом.

– Но ничего не получится! – заплакала девочка. – Я собрала все, что понадобится Хебни для загробной жизни: и ее мячик, и любимый коврик. А мама слепила еду из глины, чтобы у Хебни всегда было что поесть. Я сложила все в корзину, но вредные мальчишки закинули ее в реку, а сейчас все заняты, я пробовала слепить еду сама, но у меня ничего не вышло… – Кави показала кривой комок глины. – Теперь Хебни будет голодать вечно!

На следующий день Кави съела целую буханку финикового хлеба и горшок тушеной говядины, а потом еще выпила кувшинчик ячменного пива. Девочка радостно показывала сбитым с толку родителям все, что для нее слепила Пирра: крошечное стадо глиняных овец, пятнистых коров и огромное количество уток, гусей и свиней. Таких запасов Хебни уж точно хватит на целую вечность.

– Она даже косточки сделала, – с гордостью рассказывала Кави. – А новый мячик? Нет, вы только посмотрите!

Пирра взглянула на Гиласа. Тот устало улыбнулся. Мальчик еще был совсем слаб, но Кави напоминала ему Исси, и мальчик изготовил для нее мяч из пальмовых листьев; работал он, пока Разбойница не видела, иначе львица бы приревновала.

– Почему ты нам не сказала, что тебя печалило? – спросил Итинеб у дочери на египетском.

Кави засмущалась и пробурчала что-то невнятное.

Озадаченный Итинеб взял в руки маленького пятнистого вола.

– Откуда ты знаешь, как это делается? – спросил целитель Пирру.

– Усерреф научил.

Итинеб положил вола обратно в корзину.

– Не сюда, – проворчала Кави. – Все стадо должно лежать вместе.

Пока девочка занималась скотом Хебни, Пирра повернулась к Итинебу:

– Ты ошибся на наш счет.

– Мы не Вороны, – прибавил Гилас.

Итинеб потер культей шею.

– Вчера ты спрашивал, где я выучил акийский. – Целитель помолчал. – Когда я был мальчишкой, Отец пожелал, чтобы я стал целителем. Он отправил меня вверх по Реке к своему родственнику: тот плетет циновки возле Храма Па-Собек. Там огромный рынок, туда приезжают люди со всех концов земли. В Па-Собек я овладел и целительским искусством, и акийским языком. Один писец даже показал мне несколько маду нетчер – священных знаков. Этот писец обучал многих мальчиков, к нему плыли с дальних берегов Реки. Его зовут Небетку.

Пирра застыла как каменная.

– Говорили, что у моего учителя был брат, но он пропал много лет назад. Что с ним случилось, так и не узнали: то ли его схватили работорговцы, то ли он погиб в пасти крокодила. А когда приплыли эти варвары, Вороны, и стали спрашивать про Усеррефа, я вспомнил это имя, но ничего не сказал.

Итинеб снова потер шею, сбив парик набекрень.

– Скоро будет хеб Первой Капли. В этот праздник люди отправляются в Храм и приносят подношения. – Целитель взглянул на Кави, возившуюся с корзиной. – В этом году мне есть за что благодарить богов. Я не поленюсь доплыть до самого Па-Собек и в Храме возблагодарю их за то, что спасли жизнь моей дочери. – Темные глаза целителя взглянули на Пирру и Гиласа. – Если хотите, могу взять вас с собой.

14

Гилас проснулся, не понимая, где он. Жарко, темно, вокруг стоит болотистый запах камыша.

Ах да, он же на лодке Итинеба, лежит под навесом! Пирра спит, повернувшись к Гиласу спиной. Ее острые, изящные лопатки похожи на маленькие крылья.

Вчера они пустились в путь по «одной из дочерей Реки» – так выразился Итинеб. Целитель не сказал, скоро ли они доберутся до самой Реки. Гилас лежал на дне лодки совсем без сил. Тем временем Итинеб вместе с двумя братьями управляли парусом, Пирра опять пререкалась с Кемом, а Разбойница беспокойно бродила туда-сюда.