Гроб Сороки

Это было все равно что смотреть на незнакомца, когда парикмахер Шерман срезал последние выбившиеся волосы с моего подбородка. Он оставил щетину и зачесал мои волосы назад, чтобы они были аккуратными и блестящими. Если бы у меня хватило ума, я мог бы прекрасно сойти за представителя высшего общества янки.

Я встал со стула, и Шерман сдернул с меня фартук. Я увидел, как темные локоны упали на пол черными клубками. Он нервно стоял, не зная, что я собираюсь делать. Это была реакция большинства мужчин, которые знали, кто я такой.

Я сунул руку в карман пиджака и вытащил серебряные карманные часы, которые снял с трупа работника ранчо в Техасе. Они стоили в сто раз дороже, чем его работа.

- За рассказ, - просто ответил я, уронив их в его дрожащую руку и приподняв шляпу.

Я подошел к бару, оставив мужчину подметать волосы с новой историей и ценной вещью в кармане.

Я заказал двойную порцию самого лучшего виски в салуне и подошел к пианисту, положив на инструмент монеты.

- Что угодно, только не музыку янки.

Пианист с благодарностью принял деньги, хрустнул костяшками пальцев и заиграл что-то мрачное, печальное, заставившее меня задуматься о безнадежных делах и покойниках.

- Никогда не думал о том, чтобы повернуть назад?

Я был выбит из моего стакана, моя рука немедленно прыгнула к бедру, но пистолет молчал. Я посмотрел на рукоятку так, словно на ней ползали змеи. Пианист смотрел на меня пронзительными зелеными глазами, его черный жилет и белая майка были аккуратными и чистыми. Не похоже, чтобы он провел хоть один день в грязи.

- Вряд ли это поможет тебе, Салем Ковингтон, но я здесь не для того, чтобы тащить тебя к палачу или судье. Я здесь только для того, чтобы играть музыку.

Я немного помолчал, обдумывая варианты. Морщины мужчины углубились от сосредоточенности, когда он снова начал играть.

- Нет, не думаю, что это принесет мне какую-то пользу. У тебя есть имя или я просто должен слушать музыку?

Музыкант усмехнулся и пожал плечами.

- Какая разница, как меня назвал отец? Это же просто имя для тебя. Не думай, что я хочу предложить его для твоей коллекции.

Он знал, кто я, знал мои привычки. У меня были свои теории на этот счет, но, конечно, я мог и ошибаться. Иногда человек – это просто человек, а иногда они просто знали истории, которые ходили по прерии.

- Ты так и не ответил на мой вопрос. Никогда не думал о том, чтобы повернуть назад? Бросить все и пойти другим путем?

Я думал об этом больше, чем ночь или две. Иногда мне хотелось, чтобы мы с братом были обычными Джонами, а не теми, кем стали. На каких сторонах мы оказались. В этом и заключается вся загвоздка сделок; вы всегда думаете, что получите лучший конец, пока не поймете, что вы не первый лох, которого кинул дьявол.

Песня пианиста преобразилась, превратилась в старинное Евангелие. Интересно, слышит ли это мой брат в аду?

Я мог бы сказать правду, но не хотел доставлять незнакомцу такого удовольствия.

- По правде говоря, даже не думай об этом. Мы с Вирджилом знали, на что идем. Мне еще многое предстоит сделать, и что-то подсказывает мне, что я еще успею.

Пианист понимающе улыбнулся. Это действовало мне на нервы и распаляло мой характер, даже если он ничего не говорил.

- Что тут смешного? - cпросил я.

Пальцы пианиста скользили по клавишам, его старые глаза были закрыты и слушали мелодию.

- Ложь очень похожа на фальшивую ноту, мистер Ковингтон; она просто не вписывается в общий поток событий. Вы человек усталый, человек, который собрал много, но если вы думаете, что конец вашего пути закончится чем-то, кроме веревки, то вы обманываете себя... Независимо от того, сколько душ и трофеев вы соберёте, - oн усмехнулся про себя. Я готов был поклясться, что почувствовал грубые узлы веревки на своей шее. - Просто мой взгляд на жизнь. Хотя, возможно, у вас еще есть время, если вы измените свои привычки, предпочтете Библию оружию.

Я нахмурился, мой гнев бушевал, и я вытащил пистолет, толкая ствол под подбородок пианиста.

- А ты веришь, пианист?

Глаза мужчины не расширились, он даже не выглядел испуганным. Он просто сидел с тем же проклятым выражением знания и продолжал играть.

- Я думаю, что вы собираетесь отправить гораздо больше людей в могилу, прежде чем вас вздёрнут, Салем Ковингтон.

Я был готов убить его за эти слова, пытать за подробности, если бы не мальчишка, ворвавшийся в дверь и вопящий во всю глотку.

- Маршал поймал дезертира! Его сейчас вздёрнут!

В глубине души я знал, что он говорит о Джейке, и, несмотря на то, что револьвер почти кричал у меня в голове, я убрал его обратно в кобуру.

Пианист посмотрел на мою руку и на поток людей, выходящих из салуна. Эта понимающая улыбка превратилась в усталое пожатие плечами.

- Возможно, вы захотите взглянуть на это, мистер Ковингтон. А я, пожалуй, продолжу играть.

Я неохотно оставил его. Только один раз обернулся, чтобы посмотреть, но моя теория о том, кем он мог быть, в конце концов, была ошибочной; он все еще был там, играя, когда я оглянулся.

ГЛАВА ПЯТАЯ