Гроб Хрустальный. Версия 2. 0

И тут же заиграла музыка. На этот раз - в самом деле музыка, даже слова были. Молодежь на танцполе радостно зашумела - но это всего-навсего начался фэшн-показ.

Глеб с Олегом пожали друг другу руки, и Глеб вынул из кармана листок с иероглифом.

– Не скажешь, что это такое? - спросил он.

– Иероглиф "синобу", - объяснил Олег. - Зачем тебе?

– Ну, так… - Глеб замялся. - Интересно.

– Он значит "терпение", - сказал Олег. - Состоит из двух частей - "катана" и "кокоро", то есть "меч" и "сердце".

– А мы можем понимать "меч" просто как лезвие? - спросил Глеб, холодея.

– При некотором желании. А "кокоро" означает не столько "сердце", сколько "суть". Собственно, есть эзотерическое объяснение: "терпение - это сердце меча, ждущего в ножнах". Мне кажется, тут "терпение" имеет оттенок "готовности", но не поручусь.

– Красиво, - сказал Глеб.

– Тут как в магии, - продолжал Олег. - Каждая черточка имеет значение. Вот если сделать так, - и он ногтем зачеркнул часть иероглифа, - то мы получим здесь составную часть "неизбежность". Когда терпение истощилось, меч неизбежно вырывается из ножен.

– А ты специалист по Японии?

– Я много по чему специалист, - усмехнулся Олег. - Японией немного занимался, когда интересовался японской эзотерикой, времен Второй мировой. Был один человек, объяснил.

Глеб кивнул.

– Правда, я сейчас ко всем этим делам довольно сдержанно отношусь, - сказал Олег. - Опасное дело, если без опыта. Навалять можно, и будет такой расколбас, что мало не покажется.

– Да я ничего такого не собираюсь, я просто узнать… у меня подруга погибла, ну, я и пытаюсь понять - отчего.

– Понять - гиблое дело, - сказал Олег. - Понять ничего нельзя. Но за этим тебе, конечно, надо к Юлику Горскому… если денег на билет хватит, ясное дело.

– У меня его мыло есть, - сказал Глеб.

– Мыло - это неплохо, - кивнул Олег. - Но я все-таки не уверен, что сработает. Даже если там волоски остались - этого еще недостаточно.

– Я имею в виду - электронная почта, - пояснил Глеб. До него дошло, что за музыка играет сейчас в клубе. Измененная до неузнаваемости песня "Битлз". Певец голосом, в котором не осталось ничего человеческого, повторял: "I Me Mine I Me Mine I Me Mine".

– Люблю "Лайбахов", - сказал Олег, заметив, что Глеб прислушивается. - Хотя они немного аутфэшн уже, но все равно люблю. Тоталитаризм как он есть. Настоящая нацистская музыка. Правильно Вероничка их зарядила.

– А кто такой этот Горский? - спросил Глеб и подумал: в последнее время все почему-то употребляют слова "арийский" и "нацистский" как похвалу.

– Юлик? - удивился Олег, - такой человек. Гуру по жизни.

Глеб кивнул.

20

Глеб сидит у компьютера, в офисе на Хрустальном. Еще неделю назад в этой же комнате на дне рождения Снежана слушала треп Луганова, украдкой бросала взгляд на свое отражение в темной поверхности монитора. Сейчас Снежаны больше нет в живых - осталась только память о черном лаке ногтей, две-три цитаты из Пелевина и Тарантино. Ее смерть окончательно выдернула Глеба из апатии последнего года. Возможно, Снежана чем-то напоминает ему Таню - и ее смерть освобождает от воспоминаний о Тане, от памяти о выцветших на крымском солнце волосах, от привкуса горечи и тоски. Глеб сидит у компьютера, вспоминает Снежану, прикидывает: кто? зачем? как?

Ответ на второй вопрос очевиден: причина - Маша Русина, та - или, точнее, тот, - кто был Машей Русиной. Именно он, чтобы скрыть свое настоящее identity, убил Снежану. Похоже, кто-то из постоянных гостей Хрустального: не зря же здесь бывает "весь русский Интернет". Есть, впрочем, еще одна версия: Снежана сама была Машей Русиной, а убил ее Шварцер - вычислил и отомстил.

Версия, по-своему убедительная, рушится там же, где все остальные: трудно себе представить, как Шварцер рассекает горло Снежане и рисует кровью на стене иероглиф, обозначающий "терпение", - если, конечно, это тот самый иероглиф. Мог ли убийца зачеркнуть знак, показывая, что терпение истощилось и нож неминуемо поразит Снежану?

Шутка в Осином стиле, но невозможно вообразить его убийцей - как, впрочем, и любого из гостей Шаневича. Убийство, думает Глеб, тем страшнее самоубийства, что выбивает минимум двух людей: убитого и убийцу. Самоубийство же уносит только одного.

Помимо главного вопроса "кто?" имелось еще несколько, и без ответов расследование пробуксовывало. Например, зачем Снежана вышла на лестницу? Люди иногда выходят покурить, но в Хрустальном все курили прямо в квартире. И еще: зачем убийца нарисовал иероглиф на стене? Как этот иероглиф связан с убийством? И откуда убийце известно его значение?

И еще: кто на самом деле те пять гномов, которых Снежана успела собрать у себя на канале? Глеб хотел знать их имена не только потому, что подозревает одного из них: он помнит слова Снежаны про сеть любовников. Глеб знает: он как-то связан с этими людьми.