Гроб хрустальный

Милиционеры неприязненно осматривали прихожую, заглянули в кабинет Шаневича и в большую комнату. Дверь офиса была закрыта, к тому же ее загородили Андрей, Глеб и Нюра.

-- Все, уже закончили, -- добродушно сказал Шаневич, -- простите, не заметили, что уже одиннадцать, но вы видите, гости разошлись, так что, может, вы присядете...

-- Присядем потом, -- сумрачно ответил один милиционер, -- а вас мы попросим на минутку выйти с нами.

На секунду у Глеба мелькнула безумная мысль, что Шаневича арестовывают и, оставив Андрея поддерживать Нюру, он выскочил за Ильей на лестницу.

На площадке между этажами, в луже крови, лежала Снежана. На стене, прямо над неподвижным телом, кто-то неумело и поспешно нарисовал кровью несколько черточек.

Это был Танин иероглиф.

Глава тринадцатая

Все высыпали из квартиры и столпились на лестнице. Юбка Снежаны задралась выше резинки чулка. Глеб вспомнил, как Снежана говорила в такси, что никогда не носит трусов, и захотел поправить юбку, но понял, что менты не подпустят его к трупу. Нож -- рукоятка замотана изолентой, -- валялся в луже крови.

Внутри все будто онемело. Глеб оперся на перила и посмотрел вниз, в лестничный проем. Отчетливо, до головокружения, он почувствовал, что Снежана умерла -- и почему-то снова подумал о Тане. Они не переписывались, даже ее е-мэйл он давно забыл, так что, может, она тоже мертва -- никого из общих знакомых он не видел, и вполне мог об этом и не узнать. Внизу один из ментов спрашивал женщину из нижней квартиры, зачем она перевернула труп. Сухонькая, седая старуха громко, на весь подъезд, отвечала милиционеру:

-- Молодой человек! Если бы каждый раз, когда я видела раненого, я бы ждала появления милиции, вас бы тут вовсе не было!

-- Что вы имеете в виду? -- чуть слышно спросил мент.

-- В каком году родился? -- парировала старушка. -- Отец или дед на фронте были?

-- Дед был, -- ответил мент и добавил: -- Под Сталинградом погиб. Тебя, видать, на него не нашлось.

Где-то на периферии сознания Глеба пронеслась мысль о том, что его дед тоже погиб под Сталинградом и это странным образом связывает его, Глеба, с ментом. Возможно, их деды знали друг друга, а, может, их останки перемешались в одной братской могиле.

Глеб вернулся в квартиру. В прихожей стояли Настя и Луганский. Бледная Нюра Степановна, держась за косяк, замерла в дверном проеме кабинета Шаневича. Следом за Глебом с лестницы вернулись Ося и Бен с Катей.

-- Какой кошмар, какой кошмар, -- повторял Бен, на время утратив свою улыбку и бодрый голос. Катя держала его за руку и чуть заметно гладила по плечу. Ося неприязненно покосился на Луганского и отвернулся, а вошедший в прихожую Антон спросил:

-- Водка еще осталась? -- и, пройдя в комнату, быстро налил себе рюмку.

Все остальные последовали за Антоном. Двое ментов замыкали шествие: разложив на столе бумаги, они проверили документы и переписали собравшихся. Остальные молчали и лишь когда за милиционерами закрылась дверь, заговорили все сразу, перебивая друг друга: зачем она выходила?.. кто же это сделал?.. в собственный день рождения... какой ужас... видимо, время ей пришло... какая глупая смерть... Слова казались Глебу лишенными смысла, стертыми: он столько раз слышал их в кино или читал в книгах. Снова навалилась черная тоска, захотелось немедленно уйти, но остаться одному будет невыносимо.

-- Да, отец, -- тихо сказал Арсен Шаневичу, -- хуй ты теперь узнаешь, кто такая Марусина.

Глеб вздрогнул. И тут же вспомнил валявшийся на ступенях нож --изолента на рукоятке, Глеб его столько раз видел на кухне у Шаневича. Этим ножом убили Снежану. Но раз было убийство -- значит, был и убийца. Человек, который взял нож здесь, в квартире, вышел следом за Снежаной и ее убил. Железные законы логики подсказывали, что сделал это кто-то из людей, еще несколько часов назад поздравлявших Снежану с днем рождения. Еще раз Глеб осмотрел собравшихся в комнате.

Настя плакала, прижимаясь к Луганскому, а тот опирался на стол, словно пытаясь от нее отстраниться. Теперь его черный наряд казался траурным. Луганский встревоженно переводил взгляд с лица на лицо. Антон стоял рядом, в руке -- недопитая рюмка водки. Нюра Степановна сидела в кресле -- лицо бледное, почти зеленое. Чуть в стороне ото всех беседовали Шаневич и Арсен. Возле стола Катя, Бен, Ося и Андрей говорили все вместе.

Все выглядели потрясенными и потерянными. Но Глеб с математической ясностью осознал, что один из них полчаса назад убил Снежану.

-- Она так и не набрала своих семи гномов, -- сказал Андрей, и Антон тут же повернулся и спросил:

-- Каких гномов?

-- Ну, -- сказал Бен, -- у нее игра была. Она же была Сноубол, Белоснежка.

-- Я всегда говорил, что Дисней убивает, -- заметил Ося. -- Как табак.

-- Очень смешно, -- буркнул Андрей.

Один из них -- убийца, думал Глеб. Когда я видел Снежану в последний раз живой, все остальные уже ушли. Последними -- Шварцер с Муфасой. Мог ли кто-то спрятаться на лестнице? Нет, исключено -- лифт не работает, его бы заметили. Да и уходили толпой, трудно отстать. Значит -- один из нас.