Григорий Николаевич Потанин. Жизнь и деятельность

На реке Чон-харих, представляющей сток озера Хара-усу в озеро Хара-нор, путешественники наблюдали интересную картину переправы в брод гурта из нескольких тысяч баранов, которых гнали вместе с караваном верблюдов из Улангома в Китай. Сначала перевезли на плоту из бочонков и связок камыша несколько баранов на другой берег, в качестве приманки для остальных, которые столпились у воды. Позади них бегали китайцы-погонщики и бросали в баранов песок, чтобы заставить задних напирать на передних, которые стояли у самой воды, но плыть не желали. Тогда китайцы начали хватать баранов переднего ряда и бросать в воду; некоторые возвращались назад, но другие, заметившие баранов на другом берегу, пустились вплавь. Их примеру последовала часть гурта, и через реку поплыли друг за другом вереницы баранов. Но многие из переплывших реку баранов, заметив, что главная масса еще оставалась на противоположном берегу, норовили вернуться к ним. Их отгоняли от воды, они разбегались по степи и возвращались к реке, где их опять перехватывали. В течение целого часа происходила страшная суета на обоих берегах; пастухи, одни одетые, другие голые, бегали взад и вперед, бараны блеяли, собаки, целый десяток, помогали людям и неистово лаяли, гоняясь за убегавшими; пыль поднималась столбами. Так постепенно, партиями, пастухам, выбившимся из сил, удалось перегнать весь гурт через глубокую реку.

Возле озера Хара-нор экспедиция встретила глубокую рытвину старого русла. Монголы уверяли, что это остатки канала, прорытого богатырем Сартакпаем, чтобы ездить по нему в Пекин. Этот канал богатырь рыл очень быстро: копнет раз, выбросит землю, получалась гopa, копнет другой раз — вторая гора. Так набросал он 33 горы, которые составили хребет Ханхухей. По каналу Сартакпай ездил в Пекин в один день. Этот богатырь известен по всей Монголии, в русском Алтае и на востоке Киргизской степи. Ему приписывают трещину в скале, которую он прорубил мечом; в другом месте он навалил груду камней, чтобы строить мост через реку; в третьем он бросил целую гору, которую нес, чтобы запрудить Иртыш.

Кобдо в летнем наряде показался путешественникам более привлекательным. Деревья главной улицы были покрыты зеленью; в канавках текла вода. Улицы были оживлены группами киргизов и монголов, приехавших для торговли. Но город и его жизнь были ими уже изучены, и через несколько дней экспедиция направилась назад в Улангом, по прямой дороге.

К пашням, окружавшим монастырь, примыкали обширные заросли злака чия или дэрису, который имеет большое значение в быте кочевников. Он растет в виде больших снопов на некотором расстоянии друг от друга; снопы достигают роста человека и даже высоты всадника. Заросли заменяли кочевникам хлев для мелкого скота. В зимние вьюги в них тепло, и на ночь сюда загоняли баранов; снопы хорошо защищали от ветра со снегом, бушевавшего на открытой степи.

Из равных и крепких, как проволока, стеблей чия киргизы осенью делали крепкие цыновки, прошивая их цветной шерстью. Циновками обкладывали внутри решетку нижней цилиндрической части юрт, что делало юрту чистой и нарядной; они же служили занавеской в дверях; их клали также на землю под войлоки, на которых спали; на них сушили сыр, катали войлок. Китайцы вязали из дерису метлы, плели ковши и уполовники. В соседних русских деревнях и городах цыновки, покупаемые у киргизов, употреблялись в качестве штор на окнах.

Из Улангома экспедиция направилась на север, чтобы посетить страну урянхайцев Тува, которая занимает бассейн верхнего течения Енисея между хребтом Танну-ола на юге и цепями Саяна на севере; последние отделяют эту страну от Сибири, а Танну-ола от Монголии. Тува в общем представляет обширную впадину между этими хребтами, содержащую целый ряд второстепенных гордых кряжей и многочисленные реки, из которых слагается мощный Енисей, прорывающийся ущельем через Саян. Восточная половина впадины почти вся лесистая, западная — преимущественно степная. Поэтому урянхайцы западной половины разводили лошадей, рогатый скот, немного верблюдов и баранов и жили в юртах, а кочевники восточной половины разводили северных оленей и жили в чумах — конических шатрах из жердей, покрытых корой лиственниц и берез и шкурами оленей.