Грифоны Васильевского острова. Попаданец в альтернативное время

В 1240 году великий магистр тамплиеров выступил за союз с Дамаском против Египта. Его поддержали все магистры рыцарских орденов, кроме госпитальеров. Те настаивали на союзе с Египтом. Дамаск же подтвердил права христиан на Священный город, и союз был заключен с ним. Но тут появились хорезмийцы, и султан Египта пригласил их на службу. Содержать чужое войско – дорого и лучше натравить на соседей, что султан и сделал. Хорезмийцы – воины, имеют боевой опыт, жестоки и местных условий не знают. Нападение на Иерусалим было стремительным. Тем более после предыдущих нападений Саладина не все стены города успели восстановить, они имели проломы и частичные обрушения.

Некоторые из рыцарей, их оруженосцев и пешцев различных орденов из палаточных лагерей успели укрыться в городе и запереть ворота. Другие отступили, но хорезмийцы их не преследовали. Им не нужны трупы, их привлекал город, в котором можно захватить трофеи, взять пленных. Еще одна часть рыцарей, довольно малая, приняла бой. Но пешему даже в стальных доспехах устоять против конницы, значительно превосходящей числом, невозможно. Исход был предрешен.

На рыцарей набрасывали арканы по подобию воинов Чингисхана, валили с ног и мчались в степь, по камням. Освободиться, когда петля захлестнулась на шее, невозможно. Кто-то успел просунуть под волосяную петлю аркана ладонь, чтобы была возможность дышать. Да лучше бы не делали этого, не мучились, ибо рыцарей влачили по камням. От острых граней камней рвались ремни лат, защиту срывало, и затем рвалась уже кожа и плоть. Страшная смерть, мучительная, ибо через четверть часа гонки за хорезмийцем уже влачился труп с ободранными мышцами и кожей.

Хорезмийцы вопили от восторга. Давно они так не веселились. А еще предвкушали штурм и богатые трофеи. С рыцарей что взять? У некоторых в кожаных кошелях даже медных монет не было. Единственное – можно продать оружие, сталь на мечах хорошая. Сами же хорезмийцы предпочитали сабли. Они легче мечей, поэтому в бою не так утомляют. Меч – оружие рубящее, а сабля – еще и колющее.

Матвей успел укрыться в городе и поначалу посчитал, что ему повезло. Все же каменные стены придавали уверенность в безопасности. Тем более с высоты стен были видны только всадники и никаких обозов с катапультами, баллистами, а только они могли разрушить стены. Матвей не знал истинного положения дел, что есть проломы, заложенные мусором для защиты от диких животных, в первую очередь шакалов и гиен. Периметр стен велик, и Матвей город вокруг не обходил.

Первые же прибывшие к городу хорезмийцы сначала обошли кругом город для разведки, быстро определили слабые места. Что среди рыцарей, что у хорезмийцев лучников или арбалетчиков почти не было. Рыцари предпочитали меч, хорезмийцы – саблю. Лук стоил дорого, и учиться владеть им приходилось долго, обычно начинали сызмальства. Арбалетчики почетом не пользовались, арбалет считался оружием простолюдинов. Арбалетчиков в плен не брали, убивали.

Рыцари, их оруженосцы, пешцы – кто остался в городе – сосредоточились на уязвимых участках: у ворот и в местах проломов стены. Единого командования не было, защитники принадлежали к разным орденам и допустили промашку. Им бы у проломов в стене все силы собрать, а у ворот оставить только дозоры, поскольку таранов, способных выбить ворота, хорезмийцы не имели, так же как и возможности их быстро сделать. Для этого надо иметь мощное дерево с прямым стволом, оковать железом один из торцов, подвесить таран на цепях. Хорезмийцы, как степняки, без всяких затей определили – штурмовать нужно через проломы, что и предприняли с ходу. Прямо на скаку спрыгивали с коней, бежали к пролому, карабкались по камням вверх.

Матвею досталось место у края пролома. Не сам его выбирал, а рыцарь поставил из ордена тамплиеров. Пролом широкий, в двадцать шагов, а защитников всего дюжина. Здесь был сам рыцарь, два его оруженосца, остальные – пешцы. Еще два горожанина прибежали на подмогу. Оружия у них не было, они метали в атакующих камни. Хорезмийцам приходилось карабкаться по камням, осыпавшимся из стены, наверх. Камни, брошенные горожанами, сбивали атакующих с ног, наносили увечья. Упавшие увлекали за собой карабкающихся ниже.

Матвей сильно волновался, даже как-то не за свою жизнь. Учившийся у Пеля знанию лекарств, у Галена – оказанию помощи нуждавшимся в ней, сейчас он должен был убить. И не убить нельзя – хорезмийцы ворвутся в город, и быть беде. Даже если противник захватит один пролом, через него полезут десятки и сотни воинов, растекутся по городу, ударят в тыл его защитникам. Поэтому, когда первый из хорезмийцев, в кожаном жилете на голое тело, с длинной бородой и колпаком на голове, оказался в досягаемости копья, Матвей нанес резкий выпад. Рожон копья вошел в тело на удивление легко, как в масло. Нападающий упал, издавая стоны и хрипы.

Вид умирающего от удара копьем на какое-то время парализовал Матвея. Но сосед толкнул его локтем:

– Что застыл? Дерись!

И в самом деле, прямо по телу агонизирующего хорезмийца лез другой. Глаза его были полны дикой ненависти.