Она очень сомневалась в том, что присутствие Магды с Пепи настолько могло помешать Флориану объяснять ей математику. Она думала, что, скорее всего, он просто хочет совместить полезное с приятным – позаниматься математикой и заодно пообниматься, а при детях не очень-то пообнимаешься. Но, во-первых, Гретхен сейчас было не до обниманий, а во-вторых, она не хотела идти к Флориану еще и потому, что у него дома ей не нравилось. От душной, пошло-сладкой обстановки, царившей там, ей просто становилось худо.
– В «Ваксельбергере» тоже толком не позанимаешься, там столько народу толчется! – отмел и это предложение Флориан.
Гретхен попыталась его переубедить: храпящий официант, одна какая-нибудь парочка, один случайный посетитель, забредший почитать газету, – вот и весь народ! Ну, может быть, еще два-три человека набежит, но это максимум! Лично ей, Гретхен, это еще никогда не мешало там заниматься!
– Не, а как мы там с нашими тетрадками устроимся? – продолжал гнуть свою линию Флориан. – Там столы-то крошечные – не поместимся!
Гретхен и этот аргумент нашла совершенно неубедительным: уж две тетради на любом столе как-нибудь поместятся!
– Не хочу я туда идти! Еще наткнемся на твоего дружка татуированного, он вечно там торчит! А мне, как его увижу, так и хочется ему в морду дать! – заявил Флориан.
– Ладно, тогда приду к тебе! – сказала Гретхен и повесила трубку.
Она потопталась еще у телефона, посопела, почесала живот и твердо решила, что пора наконец внести ясность в их отношения с Флорианом.
«Нет, так дело дальше не пойдет! – думала она, застегивая пальто, надевая шапку и заматывая шарф. – Чего он изображает-то? Как будто мы пара. С какой стати он всем рассказывает направо и налево, что „встречается“ со мной? Никакая мы не пара и никогда не были! И никогда мы не „встречались“ и „встречаться“ не собираемся!»
Гретхен наказала Магде и Пепи, которые смотрели по телевизору очередную серию «Бонанцы», вести себя прилично, кота не задирать и, если захочется сделать бутерброды, пользоваться хлеборезкой, а не ножом. Пепи вчера умудрился поранить себе палец, когда решил самостоятельно отрезать кусок хлеба. Это могло обернуться непредсказуемыми последствиями, потому что Магда после подобных «творческих неудач» Пепи любила демонстрировать свое превосходство в хозяйственной области и показывала неумелому товарищу, который просто еще не дорос до таких сложных задач, как нужно действовать.
Гретхен попросила Мари-Луизу передать маме, когда та вернется домой, что она пошла делать уроки к однокласснику. На этом она распрощалась и пошагала к Флориану, пытаясь по дороге в общих чертах сложить свою речь. Но чем дальше Гретхен шла, тем яснее ей становилось, что она сама толком не знает, какого рода отношения связывают ее с Флорианом. Гретхен думала: «Тогда он спросит меня, почему же я позволяю себя целовать и обнимать, если мы не „вместе“? Он спросит, почему же мы не пара, если мы целуемся и обнимаемся? Ведь я не из тех, кто обнимается со всеми направо и налево!»
Гретхен остановилась возле витрины обувного магазина недалеко от дома Флориана и принялась разглядывать блестящие вечерние босоножки, золотые и серебряные, хотя они совершенно ее не интересовали. «Нет, – сказала себе Гретхен, – прежде чем являться к Флориану, мне нужно самой разобраться со своим отношением к нему! Иначе как я буду объяснять свою позицию? Если не разложить все по полочкам, то все так и останется как было!» Вот почему она решила, несмотря на дурную погоду, холодный ветер и мелкий дождик, сделать кружок вокруг квартала, чтобы хорошенько все обдумать.
Итог прогулки был таков: Гретхен пришла к выводу, что Флориан ей определенно нравится, потому что он самый красивый мальчик в классе. И даже не только в классе, но и во всей школе. К такому красавчику ни одна девочка не может оставаться равнодушной. Смотреть на него – сплошное эстетическое наслаждение! Если говорить про внешность, другого такого не найдешь. Находиться рядом с красивыми людьми всегда приятно. Не говоря уже о том, что если появляешься в компании с таким выдающимся красавцем, то в глазах окружающих и ты приобретаешь больше веса!