Гретхен

Гретхен кое-как дотащилась до машины, поставила свой чемодан и сумку на землю возле багажника. Жара сделалась уже совершенно невыносимой. По ощущению, температура воздуха была как в духовке, когда печешь рождественское печенье. Гретхен плюхнулась на заднее сиденье и вскрикнула. Ей показалось, что она села на раскаленный противень. Конни, получивший такой предостерегающий сигнал, действовал уже гораздо более осторожно, когда попытался аккуратно, как старый подагрик, угнездиться рядом с водителем.

– Мы что, летим? – спросила Гретхен.

– Да, объявили дополнительный рейс, – ответил Конни. – Там еще два свободных места. Если нам повезет и мы не застрянем где-нибудь в пробке, то есть шанс улететь.

Гретхен с Конни повезло: пробок не было. Они успели на самолет. Впрочем, они успели бы на этот рейс, даже если бы застряли в гигантской пробке. Потому что все равно пассажиров промариновали до полуночи, не выпуская на посадку, – причины этого загадочного явления так и остались непроясненными.

– Очень скоро, – сообщали стюардессы тем, кто пытался узнать, когда в итоге отправится их проклятый самолет.

Наконец в кромешной тьме самолет взмыл в воздух, взял курс на Парос и приземлился там в два часа ночи. Гретхен страшно хотелось пить, и она сразу по прибытии потащила Конни в буфет, чтобы купить колы. В результате, когда они вышли на улицу, все такси уже разъехались – на стоянке не было ни души.

Целый час Гретхен промаялась, сидя на сумке, пока не приехало такси, вызванное Конни через какого-то работника аэропорта. Пока они катили через весь остров, Гретхен попыталась вздремнуть, пристроив голову на плече у Конни. Но водитель лихачил, и поспать не удалось: машину так болтало, что голова у Гретхен все время соскальзывала с плеча Конни и тюкалась о стекло. Только когда им пришлось пробираться по узким улицам, водитель сбавил скорость, и Гретхен погрузилась в сон. Но больше трех минут поспать ей не удалось.

– Просыпаемся! Приехали! Мы у цели! Вот он, наш дом голубой мечты! – громко сказал Конни ей прямо в ухо и вытащил ее из такси.

Гретхен, пошатываясь, отошла в сторонку, чтобы не мешать водителю выехать задним ходом из узкого проулка, и уселась на гигантскую сумку Конни, притулившуюся у стены какого-то дома. Гретхен закрыла глаза, собираясь спать дальше, но Конни ей не дал.

– Вставай! Осталось несколько шагов – и ты в постели! – бодрым голосом проговорил он.

Гретхен открыла глаза, широко зевнула и огляделась. Два тусклых фонаря освещали слабым светом небольшую площадь. Посередине журчал фонтанчик. Гретхен принюхалась, уловив что-то интересное.

– Я чувствую запах моря! – сказала она.

– Если бы сейчас было хоть немного светлее, ты могла бы его даже увидеть! – сказал Конни и показал прямо перед собой: – Вон там оно! Совершенно тихое и спокойное. А слева, дорогая соседушка, твой заветный дом!

Гретхен поднялась, Конни подхватил сумки: в одной руке у него были собственные две «чушки», в другой – вещи Гретхен. Слегка покачиваясь под тяжестью внушительной поклажи, Конни двинулся к дому.

– Ключ у тебя, – пропыхтел он, обращаясь к Гретхен, которая, спотыкаясь, следовала за ним.

Гретхен пошарила в рюкзаке.

– Да, у меня, – ответила она, вынимая из рюкзака большой ключ.

Дом голубой мечты стоял совершенно неосвещенным. Он показался Гретхен уныло-серым бесформенным сооружением. Только когда они подошли уже почти вплотную, она различила в серой мгле входную дверь и то самое крылечко, возле которого стояли две кадки с олеандрами – кусты топорщились во все стороны и выглядели как два страшных чудища. А на ступеньках крыльца маячила какая-то тень! И эта тень шевелилась!

– Так, кто это у нас здесь? – спросил Конни, поставив сумки и чемодан на землю.

– У вас тут я! – ответила тень. – Я тут несколько часов торчу! Думал уже, что не туда пришел!

Гретхен совершенно остолбенела. Конни взял у нее ключ из рук.

– Это Хинцель, – сказала она.

– Да уж я догадался, – отозвался Конни.

Он поднялся по ступенькам, открыл дверь и зажег свет. Теперь ступеньки были освещены. Хинцель поднялся на ноги.

– Я слышал, на этом острове водится много разных птиц! – сказал он. – Решил пособирать тут перья!

– Ты, братец, что-то перепутал! – ответил Конни, прислонившись к дверному косяку. – Тут только бабочки водятся! Можно сказать, целый заповедник, а птиц считай что нет – одни воробьи!

– Вот незадача! Ошибка вышла! Значит, меня неправильно проинформировали! – сказал Хинцель.

Гретхен бросилась к Хинцелю на шею. Она уткнулась носом ему в грудь и прошептала:

– Птицы, бабочки – какая разница! Мама вечно всё путает!

– Соседушка, ты никак опять заснула? – спросил Конни.

– Гретхен-конфеткин, ты что там, спишь? – спросил Хинцель.

– Сплю, крепко-крепко, – отозвалась Гретхен.

Хинцель осторожно опустился на корточки, увлекая за собой Гретхен. Он высвободился из ее объятий и усадил Гретхен на крыльцо.

– Ей нужно в постель, – сказал Хинцель, обращаясь к Конни.

– С тобой? – поинтересовался Конни.

– Звезды, которые могли бы ответить на этот вопрос, сейчас закрыты облаками, – ответил Хинцель.