Грета Гарбо. Исповедь падшего ангела

Или вот ему выпала честь запечатлеть принцессу Маргариту; о чем фотограф сообщит Грете, а заодно и всем нам: «Принцесса, в своем европейском наряде, ужасно застенчива, хотя и хохотушка, однако очень даже очаровательна и интересна, если ей предоставляется такая возможность. Фотосъемка во дворце обернулась нелегким делом, и у меня практически не было времени побеседовать с юной принцессой. Она до половины шестого утра находилась в ночном клубе и после двух часов позирования чувствовала себя утомленной. Однако она полна остроумия и, на первый взгляд, вполне терпимо расположена к остальному человечеству. Я думал, что принцесса окажется испорченной, капризной девчонкой, однако она была добра ко мне и готова помочь, и сказала, что попытается уговорить мать, чтобы та пересмотрела свой запретительный вердикт по поводу замечательных фотографий, где я снял ее в черном бархатном кринолине, – на них она выглядит такой тоненькой и поистине царственной».

Понятно, что знаменитый фотограф посещал все светские мероприятия: от званых ужинов и балов до театральных премьер. А то как-то Сесиль, пребывавший в Лондоне во время светского сезона, устроил ужин в честь герцогини Кентской. Это дало повод одной из великосветских приятельниц сообщать другой: «Ты помнишь Сесиля Битона? Он безнадежно влюблен в Грету Гарбо, а герцогиня Кентская, соответственно, в него…»

* * *

Однажды Сесилю выпала возможность познакомить свою возлюбленную Гарбо сначала с Клариссой Черчилль (осенью 1951 года), а после и с ее супругом Энтони Иденом, ставшим к тому времени премьер-министром Великобритании. Если помните, поместье Клариссы соседствовало с поместьем Битона в Бродчолке, так что они могли захаживать друг к другу в гости запросто, по-соседски.

К тому же Сесиль впервые признался о своей любви к Гарбо именно Клариссе, и та советовала скрывать ото всех, чтобы не ползли злые и дерзкие слухи, – что обязательно бы сказалось на отношениях влюбленных.

Между прочим, Гарбо вполне заслуженно чувствовала себя причастной к семейному союзу Клариссы и Энтони; в одном из писем Сесилю актриса указывала, что этого могло бы и не произойти, если бы они не встретились тогда, и Сесилю «пришлось бегать за Клариссой по пляжу, уговаривая ее выйти замуж за мистера Идена».

Интересно, писала Гарбо, понимает ли министр иностранных дел, сколь многим он обязан Сесилю.

Сесиль Битон привел голливудскую актрису на Даунинг-стрит, показал гвардейцев у Букингемского дворца, что вызвало у нее неописуемый восторг. Словно превратившись в игривого ребенка, Гарбо принялась повторять их движения, вызывая на лицах редких прохожих улыбки.

Здесь, на Даунинг-стрит, располагалась резиденция сэра Энтони Идена, и Грета, осознав, что вот-вот увидит прежнюю знакомую в новой роли супруги премьер-министра, неожиданно для себя разнервничалась: «Подумать только, я на Даунинг-стрит!». Впрочем, то же самое, с тем же задором повторяла и Кларисса, обрадовавшаяся появлению гостей. И вот уже вся троица (пока не пришел сэр Энтони) сидит, потягивая водку со льдом. Но дадим слово Сесилю: «Кларисса в полном восторге от Гретиной фантазии и воображения.

Грета неожиданно начала подшучивать над ее многочисленными жалобами. Она принялась рассуждать о том, как гостиничный шум не дает ей по ночам спать: «Ты когда-нибудь слышала, как перемалывают мусор? А теперь представь, что это делают ночь напролет!»

А так как Кларисса сама нередко страдала бессонницей, то поспешила выразить Гарбо свое сочувствие и порекомендовала беруши: «Энтони замучила бессонница, и он буквально глаз не может сомкнуть от этих мотороллеров: стоит пронестись хотя бы одному – сон как рукой смахнуло». Грета заметила, что навстречу ей по коридору идет сам Энтони.

– О господи! – воскликнула она.

– Ему никак не сидится без нее! – пробормотала Кларисса.

Премьер держался по-мальчишески бодро и подтянуто и легкой походкой вбежал в комнату, словно резвый жеребенок. Глаза сверкали, ресницы подрагивали, однако улыбка довольно сдержанная.

«Какой замечательный момент! Мне всегда хотелось познакомиться с вами. Я восхищен вами с тех самых пор, как впервые увидел еще в немом кино, в роли Анны Карениной. Если не ошибаюсь, фильм назывался „Любовь”». Грета, не выпуская изо рта мундштук, широко улыбнулась, явно нервничая.

«Наверное, вы мысленно переноситесь совсем в другой мир. Не находите ли вы подчас странным, что вы и есть та самая женщина?». Грета молча улыбнулась в ответ.

«Ведь вы все помните? Вам нравится чувствовать себя великой звездой?».

И Грета ответила: «Боюсь, что я больше не думаю о тех днях, когда снималась в кино. Оно больше для меня ничего не значит, и я, как правило, не вспоминаю о нем».

Так в момент, когда премьер-министр Британии Энтони Иден выступил в дипломатичной роли поклонника, Гарбо ясно дала понять – британскому истеблишменту, себе и всему миру – что больше не принадлежит к великому миру кино. Отныне и навсегда два мира: она и кино – во всеуслышание существуют отдельно.