Грешный

Из южной части Ларанты мы опять выбирались не по дороге, а по раскинувшимся вокруг джунглям. Только на сей раз двигались не западнее её, а восточнее, ближе к морю, а не к горам. Крюк, кстати, сделали довольно серьёзный и вместо трёх дней пути потратили целых шесть. Зато вышли к границе джунглей лигах в семидесяти от столицы, где и контроль послабее, и жриц поменьше. А вот торговых трактов, наоборот, больше, и этот факт следовало учитывать. Ведь именно в этих местах, если верить Гурса́ну, располагалось главное королевское торжище, куда стекались не только купцы из местных, но и большинство чужестранцев.

Помнится, караванщик рассказывал, что торговлей, как и ремесленным производством, в Ларанте исторически заведовали представители сильного пола, которые (по не совсем мне понятной причине) магией не владели, поэтому в качестве конкурентов на власть жрицами не рассматривались.

Как по мне, так довольно опасное заблуждение со стороны власть имущих. Поскольку ни в армию, ни в стражу-охрану, ни даже в территориальное ополчение местные дамы тоже не рвались, и силовые структуры Зелёного королевства, как и везде в этом мире, состояли, в основном, из мужчин. А на что способны люди с оружием, да к тому же организованные и слаженные, я знал не понаслышке. В земной истории, например, многие из великих правителей, заслуженно мнящие себя непобедимыми, впоследствии горько жалели, что не обращали внимания на тех, кого не считали реальной угрозой, и предполагали, что, ежели что, то уделают их одной левой.

Здесь это старое правило «блестяще» подтвердил император Ашкар, лишившийся в противостоянии с никому не известным иммунным не только Империи, но и собственной головы.

Что может случиться с местными жрицами и их очередной королевой, если они окончательно заиграются в дворцовые игры, я предсказать не мог и не собирался. Но, судя по личному опыту, хорошо понимал: именно в эту точку всегда будут бить их враги из Мольфрана. Стандартная тактика непрямых действий. Гибридная война в чистом виде, когда множеством малых усилий можно сперва ослабить, а затем опрокинуть любую державу…

По хвойному лесу, сменившему буйную тропическую растительность, мы стали передвигаться существенно медленнее. В первую очередь, из-за опаски, что можем себя обнаружить перед шастающими по здешней чащобе «грибниками-охотниками». Такие нам здесь и вправду пару раз встретились, но, к счастью, ничего не почуяли. Тигрокот мог даже без магии быть достаточно скрытным, а с магией мог и меня прикрывать… ну, если конечно я сам этому не противился.

Одежду жрицы я, кстати, выбросил в тот же день, когда мы ушли из посёлка. Поскольку меня там раскрыли, и пользоваться этой легендой стало небезопасно.

Вместе с тюрбаном Адилы, её балахоном и маской исчезла и явная необходимость в антимагическом на́руче, из которого я мало-помалу качал энергию и кастовал заклятье прохлады. Правда, выбрасывать вместе с ненужной одеждой почти ненужный негатор (силы в нём оставалось буквально на донышке) я решил погоди́ть. И, как оказалось, правильно сделал. На десятые сутки нашего путешествия на север Ларанты он помог мне стать снова невидимым. Пусть всего лишь на двадцать минут и рассыпавшись после этого в мелкую пыль, но — чёрт побери! — уже тем же вечером я мог поклясться всем чем угодно: «Оно того стоило…»

Глава 15

Громкие звуки разносились по лесу достаточно далеко. И хотя утренний туман скрывал направление, не распознать их я конечно не мог. Ржание лошадей, скрип тележных колёс, ругань возниц… Где-то вблизи проходил торный шлях, и по нему сейчас двигался какой-то обоз…

Попросив Малыша оставаться на месте, я осторожно двинулся дальше, туда, где, как мне казалось, пролегала дорога. Направление пришлось менять дважды (знакомые звуки то приближались, то отдалялись), но в итоге я всё же добрался до цели.

Зверя не взял с собой специально. В караване торговцев могли находиться сигнальные артефакты и артефакты поиска, реагирующие на сильную магию. А магия тигрокота, в том числе, маскировочная, была достаточно сильной, и если бы даже её обладателя не увидели, то понять, что поблизости кто-то прячется, караванщики наверняка бы сумели. И соответствующие меры приняли бы обязательно.

Мне этого, понятное дело, было совершенно не нужно. Поэтому и решил разведать всё в одиночку. Влил остатки энергии из негатора в собственную невидимость (такая мелочь почти сливается с естественным фоном) и стал наблюдать за дорогой.

Из расстилающегося на тракте тумана одна за другой выплывали телеги-фургоны. Один, два… четыре… пятнадцать… Примерно две трети были под завязку забиты каким-то хворостом, перемежающимся тонкими брёвнами и пеньками.

«Дерево шау», — мелькнула внезапно догадка.

Ничем иным этот странный товар быть просто не мог. О магической древесине мне, помнится, много рассказывал торговец Гурса́н, и хотя сам я её никогда не видел, ошибиться и не признать драгоценное дерево было довольно сложно. По словам караванщика, такая кора — с ярко выраженным синеватым отливом — имелась только у «шау»…