Грешница

Какая хорошая была история! До этого момента. Конечно, неприятно, что у шефа остались вопросы. Но она попробует на них ответить. Серебристый фольксваген Golf GTI, номерные знаки, начинающиеся на В. Может быть, BN, а может быть, и нет. В последнюю секунду Кора вспомнила, что номерной знак машины Гереона начинается с ВМ. Шеф наверняка заметил бы обман.

По поводу марки авто ей не пришлось долго думать. Это был типичный автомобиль для молодых людей. Когда она познакомилась с Гереоном, он водил серебристый «гольф», хоть и недолго – автомобиль был уже очень старый. И Коре казалось, что толстенький дружок Джонни тоже водил «гольф». Точно она уже не помнила. Да это было и не важно. Ведь между ней и теми двумя мужчинами не было ничего общего.

И дом, какой-нибудь дом в Гамбурге. Просто немного логики. Конечно же, отдельно стоящее здание! Если в подвале находилось помещение для репетиций, то вокруг должно было быть достаточно места, чтобы соседи не жаловались на шум. Большой, отдельно стоящий дом в Гамбурге мог принадлежать только богатым людям. А богатые люди вешают на стены картины. Почему она сказала, что на картине были изображены цветные пятна, Кора не могла бы объяснить, даже если бы захотела. Но это было так же неважно, как и автомобиль…

Шеф прервал ее размышления.

– Какие еще остальные? – спросил он. – Только что вы говорили о толстяке и утверждали, что, когда вы приехали, третий музыкант был уже внизу. А кто еще был на лестнице, кроме толстяка?

Остальные? Кора даже не заметила, что сказала это. Прижав руку ко лбу, она попыталась вспомнить, как именно сформулировала фразу, когда упомянула картину с цветными пятнами. Но в голову ничего не приходило, а шеф ждал ответа. Ответ должен быть логичным. Полотно с цветными пятнами не вписывалось в общую картину. Богатые люди предпочитают классику.

– Не знаю… – Голос Коры звучал устало. – Девушка… Толстяк тоже был с девушкой.

Она с довольным видом кивнула головой. Отличный ответ.

– Да, точно! – продолжила Кора. – Так оно и было. Иначе я бы с ними не поехала. Я ведь опасалась толстяка. Совсем об этом забыла… А сейчас вот вспомнила. С нами была еще одна девушка.

И Кора улыбнулась шефу, словно извиняясь.

– Но только не спрашивайте меня, как ее звали. Этого я не знаю. Прежде я ее никогда не видела. В тот вечер она была с нами впервые. Думаю, она была не из Буххольца. Видите ли, девушки из Буххольца вели себя очень осторожно с Джонни и его другом. Никто из них с нами не поехал бы. Та девушка была не местная… Потом она вышла на улицу вместе с толстяком и остальными. Не знаю, куда они направились. Может быть, вообще уехали.

– Как же вы попали домой?

– Джонни меня отвез. На том «гольфе». Когда мы вышли из дома, машина стояла у крыльца.

– Значит, остальные не могли уехать.

Вздохнув, Кора раздраженно произнесла:

– Я ведь сказала «может быть». Они также могли быть и в доме. Не знаю. Я же не бегала по всему зданию!

Шеф медленно кивнул.

– И на обратном пути вы опять же не обратили внимания на фасад и на дорогу.

– Нет. Я была пьяна и уснула в машине.

Он снова кивнул и поинтересовался:

– На каком вы были месяце, когда потеряли ребенка?

Коре пришлось задуматься. Что она ему говорила? Что спала в Джонни в августе! Она упоминала август? Этого она уже не помнила, знала лишь, что сказала: «В октябре я заметила, что у меня растет живот…»

Это было неудачно, спустя три месяца живот почти не заметен. Знает ли об этом шеф? Только бы не допустить ошибку! Кора тряхнула головой.

– Прошу вас, давайте не будем ворошить прошлое! Мне трудно об этом говорить. Всегда было трудно…

Рудольф Гровиан не хотел на нее давить и лишь позволил себе сделать скромное замечание о том, что ему придется задать вопросы ее отцу, если она не будет с ним сотрудничать.

– Сколько лет вашим родителям, госпожа Бендер?

Она ответила машинально:

– Маме шестьдесят пять. Отец на одиннадцать лет ее старше.

В этот момент вклинился Вернер Хос:

– Почему вы сказали мне, что ваши родители уже умерли?

На секунду Кора растерялась. Она враждебно уставилась на Хоса, а затем ответила хриплым голосом:

– Для меня так и есть. А мертвых следует оставить в покое. Или вы так не считаете?

– Считаю, – отозвался Хос. – Но ведь они живы. И если уж я заметил, что вы солгали, отвечая на этот вопрос, то и остальное должно меня насторожить.

Сначала Рудольф Гровиан хотел запретить Хосу вмешиваться, но затем передумал, решив посмотреть, что будет дальше.

– Вы столько всего нам сообщили, – произнес Хос. – В вашем рассказе было много такого, что показалось мне странным. Например, что ударник называл себя Джонни Гитаристом, а высокий, сильный мужчина – Хорсти.

Кора пожала плечами.

– Мне это показалось не странным, а смешным. Кто знает, почему люди называют себя так или иначе? Наверняка у них были на то причины.

– Возможно, – согласился Хос. – Об их мотивах мы, наверное, уже ничего не узнаем. Так что вернемся к вашим. Почему вы хотели, чтобы мы думали, будто ваши родители мертвы? Может быть, потому, что они рассказали бы нам совсем другую историю?

На губах у Коры появилось подобие улыбки.