Грешница

– Но для чего оставлять ему жизнь? – недоуменно спросила Сантера. Ей казалось, что хороший враг – это давно мертвый, расчлененный, с осиновым колом в сердце, пузырьком святой воды в зубах, залитый в бетон и закопанный глубоко под землю враг.

– Ради его знаний конечно же. – Мария горько улыбнулась. – И Верховный Круг, и отец нынешнего Государя надеялись со временем разгадать секрет его магических машин, но им это не удалось. А старик упрямо молчит, уже которое десятилетие.

– Из твоих слов я поняла одно: тебя не радует факт его освобождения. – Сантера встретилась с ней взглядом и спросила: – Почему ты помогаешь Рику?

– У меня нет выбора. Я ведь тоже ведьма.

Тихие слова, казалось, заглушили все звуки в поселке. Замолкли собаки, утих ветер.

Сантере казалась, что она ослышалась:

– Ты – ведьма?!

– Не кричи, пожалуйста. Кто-нибудь может услышать, – взмолилась Мария.

– Но как… и когда?

– Все началось с того, что я с детства умела вводить людей в транс одним взглядом. Кум'баго – жрец нашего племени – пророчил мне великую судьбу и обучал справляться с этой силой. Он нанес мне эти отметины, знак избранности Ало-Квиджи – бога воды. – Девочка указала на белые полоски у глаз. – А потом пришли странные женщины. Они потребовали отдать им ребенка с Даром. Кум'баго сказал, что пока на земле правят Бескрайний Дана-хо и его сын, Могучий и Справедливый Ало-Квижди, не бывать этому. Ведьмы ушли, и в ту же ночь в деревне стали гибнуть люди. Они просто падали замертво, и никто ничего не мог поделать. Тогда жрец согласился отдать меня, взамен на здоровье племени.

– Просто так отдал избранную богом? – со злой иронией осведомилась Сантера, спрыгивая с подоконника.

– Он сказал, что вымолит у богов прощение за этот грех. И меня увезли в какое-то странное сырое место под землей. Там было много обнаженных людей, привязанных к столбам. – Голос создательницы мороков стал глухим и прерывистым. – Уродливая лысая женщина – как я потом узнала, Верховная ведьма – поочередно вскрывала им глотки, собирала кровь в чашу и поила ею остальных.

Девочка постепенно уходила в себя, все сильнее погружаясь в болезненные воспоминания. Ее слова зазвучали совсем отрешенно:

– Зажегся огонь. Меня положили на изрисованный знаками, странно пахнущий пол и раздели. Сверху полилась музыка, такая холодная, чуждая, резкая. Затем они окружили меня… Я сопротивлялась, кричала… Но перед нанесением метки нужно очернить сосуд.

Мария даже не плакала. Смотрела пустыми холодными глазами в пустоту перед собой и кусала губы.

– Можешь не рассказывать, – негромко заметила Сантера.

– Это было давно. Но то чувство, когда палец Верховной коснулся моей груди, я не забуду никогда. Кожу пронзила ледяная игла, и я словно исчезла. Меня больше не существовало в этом мире. Зато появилась она.

Девочка оттянула ворот рубашки и продемонстрировала проклятую метку. На черной коже – красный рисунок: идеально ровный круг, в который была вписана скалящаяся козлиная морда. Печать, которой, как скот, клеймили отринувших Свет.

– Ведьмы, вероятно, и сами не знали, для чего я им нужна. Уговорили меня отлавливать жертв для ритуала. Помню, они все время пытались кого-то вызвать. И однажды им это удалось. Вернувшись с охоты, я обнаружила лишь горы изуродованных трупов. То существо их попросту сожрало, выело кости, высосало черепа и ушло. А может, вернулось обратно в перевернутые чертоги ЗаршанКре, откуда его призвали.

– Что было потом?

– Я долго скиталась по миру, пока меня не подобрал мастер Рикарва.

– Наш белый дружок довольно жесток, и он хочет снова вернуть время войн и кровопролития. Зачем же ты пошла за ним? – Сантера заинтересованно склонила голову, отчего ее волосы тяжелой бархатной волной упали на лицо. Маленькая прядка забилась в угол рта.

– Я – ведьма. Никто не будет спрашивать, по своей ли я воле стала такой. А так есть шанс прожить без страха, что меня отправят в тюрьму лишь за то, что мне в свое время не повезло.

В комнате повисло неловкое молчание. Мария лежала на кровати, раскинув руки и созерцая потолок. Сантера с интересом принялась разглядывать свой браслет – широкий, тяжелый, искусно вытесанный из шероховатой кости, без всяких узоров и гравировок.

– Скажи, это мне Рикарва подарил? – спросила она, потрясая украшением.

– Наверное, нет. – Марии очень не хотелось врать, но подвести своего мастера она тоже не могла.

– А расскажи, как мы с ним познакомились?

– Я не знаю. Вы не делились этим со мной.

– Почему никто ничего не знает? Ну хотя бы скажи, какой я была до потери памяти, – надув губы, потребовала она.

– Хорошей. Сильной. Доброй.