Грешник

С другой стороны они устраивают мозговой штурм касательно всех вопросов по Обществу Лессенинг уже больше трех лет, с тех пор как Братство Черного Кинжала и Первая Семья поселились в особняке из серого камня. Поэтому сейчас уже казалось непривычным и странным сидеть в развалку на хрупких двухместных кушетках или в креслах и не обсуждать вопросы жизни и смерти.

Доказательство того, что то, к чему ты привык, — вполне себе норма, каким бы странным это ни казалось, не войди оно в привычку.

— И где наш здоровяк? — спросил Бутч, посмотрев на пустой стол Рофа.

— Уже идет. — Ви затянулся и заговорил, вдыхая дым, который на секунду заслонил от взгляда его бородатое лицо. — Думаю, он ворует конфеты у детей — в качестве разогрева перед тем, что он собирается сотворить с нами, сечешь?

— Ну он хотя бы не пинает щенков.

— Только их и не пинает.

Бутч проверил свое зрение, фокусируя глаза на столе Рофа, с мыслью, что хотя бы один гарнитур в этой комнате соответствует ожиданиям. Старомодный трон, на котором восседал последний чистокровный вампир планеты, был под стать великому Слепому Королю, лидеру расы. Поговаривали, что массивный дубовый стул Братство привезло сюда из-за океана, еще в те дни… то есть ночи… когда Роф отказывался править.

Всегда были ожидания и надежды, что мужчина, наконец, займет данное ему по рождению место…

Двойные двери, которые каждый вошедший закрывал за собой, потому что сейчас в доме было полно детей, а им не следовало слышать поток отборной ругани, который считался среди воинов светской беседой… распахнулись, и не под действием чьих то рук. Под влиянием воли.

Комнату накрыла гробовая тишина, и Бутч подумал о том, что раса таки получила охрененного лидера.

— Бойся своих желаний, — пробормотал он сухо.

— Да кто этого желал вообще? — парировал Ви.

В дверном проеме стоял Роф сын Рофа отец Рофа, возвышаясь семи футовым столбом в своих тяжелых ботинках. С черными волосами, спускавшимися с вдовьего пика до бедер и лицом серийного убийцы, который по чистой случайности родился в семье аристократов, он являл собой мощь, которую даже вооруженные до зубов братья предпочитали обходить стороной. Особенно когда Роф не в духе.

А он всегда не в духе, когда бодрствует.

И особенно после ночи вроде этой.

Когда он пересекал комнату, то его голова никогда не меняла направления, взгляд всегда устремлен вперед, пока он прокладывал путь среди собравшихся туш, мебели и всего остального. Его способность к ориентации в пространстве не просто результат четкого расположения вещей. Подле него всегда шел Джордж — его собака повадырь — пес прижимался к икре Рофа, направляя его по установленной системе подсказок, понятной им одним.

Из них вышел отличный дуэт: как двустволка с плюшевым одеялом. Но они сработались… и порой только пес помогал Рофу сдержать свой взрывной темперамент, такая вот любовь.

Так что да, все домочадцы обожали Джорджа.

Двери в кабинет закрылись так же, как и открылись — без помощи рук… и, алло, по крайней мере, они не слетели с петель под силой удара.

И только по одной причине — это могло напугать пса.

Роф, подойдя к столу, опустил свой трехсотфунтовый вес без капли жира на трон, старое дерево приняло эту тяжесть со стоном усталости. Как правило, Джорджа поднимали и устраивали на коленях. Но не сегодня, не сегодня.

Бутч положил стейк на место и принялся ждать.

Три…

Два…

…и…

— Что за херня здесь творится?! — взревел Роф.

Бум!

В последовавшем молчании Бутч посмотрел на Ви. Который перевел взгляд на Тора. А тот медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Я здесь что, один сижу? — требовательно спросил он. — Или вы там у двери яйца свои проверяете?!

— А я гадал, для чего эта корзина, — пробормотал кто-то…

— Мои огромные, они не влезут…

Роф ударил кулаком по столу, заставляю подпрыгнуть всех, включая собаку.

— Ладно, для вас, придурков, поясняю на пальцах. Омега появляется в городе, а ты…

Бутч закрыл глаза и вжался в кушетку, когда очки повернулись в его сторону.

— …решил, что это блестящая идея — дать отбой, когда нужна была подмога. — Лицо Рофа повернулось в противоположную сторону, к Сину. — А ты решил, что обнимашки с Омегой — правильный ход. — Роф повел головой, обращаясь ко всем собравшимся. — После чего на месте появились остальные и начали заниматься дурью.

Бутч поднял руку, хотя его никто не спрашивал.

— У меня был план.

В его сторону устремился смертоносный взгляд.

— Да ладно. Какой же? Самоубиться? Потому что, Господи Иисусе, у тебя это почти получилось…

— Спасти отца любой ценой.

Роф нахмурился.

— Ты о чем вообще?