Грешник

Включая то будущее, на которое тайно надеялся, обманывая самого себя.

Син разослал сигнал бедствия всем дежурившим бойцам.

Глава 44

— Нет, говорю тебе, синяков там не было. — Бутч чувствовал себя словно на коленях перед судом присяжных. Но судя по тому, что Ви кивнул головой, брат, по крайней мере, согласился с описываемой версией событий. — Я не заметил сразу потому что…

— Потому что пытался не смотреть на…

— Кое-что другое…

Когда телефон завибрировал в его кармане, Бутч дернулся и полез за ним, в то время как Ви сделал то же самое, только даже не вздрогнув. Прочитав одно и то же сообщение, они посмотрели друг на друга.

— Торговый центр, — сказал Бутч, и начал быстро набирать текст.

— Где была инициация, после которой мы навели уборку?

— Что, черт возьми, там делает Син? — Бутч схватил Ви за руку. — И ты не пойдешь на этот вызов. Ни за что…

— Там лессеры. Так что нам с тобой пора приниматься за работу…

Внезапно появился Лэсситер с молочным коктейлем в одной руке и пультом от телевизора в другой. Он опустошал старомодный стакан из автомата с содовой с таким громким чавканьем, что Ви выругался семь раз подряд.

— Ты звонил? — спросил падший ангел приятным тоном.

— Нет. — Ви ударил Бутча в грудь. — Ты же не писал ему!

— Он писал, — Лэсситер еще раз присосался к трубочке. Затем он как метроном закачал головой назад и вперед, его светлые и черные волосы качнулись в такт. — Он писал, писал, писал.

В безумном ритме из «Фокус Покуса»[60]: Ага, ага, ага[61].

Вишес ткнул пальцем в лицо ангела.

— Придурок, я с тобой никуда не пойду.

— А вот это было обидно. — Снова присосался к трубочке. — Да что я тебе такого сделал?

— Твоего присутствия достаточно, — Ви повернулся к Бутчу. — А ты — предатель.

Бутч покачал головой и убрал телефон.

— Нет, просто убедился, что ты будешь придерживаться обозначенного плана.

— Да пошли вы оба…

Как только Ви собрался дематериализоваться, Лэсситер закрыл глаза и кивнул, как в «Я мечтаю о Джинни»[62]. Внезапно вокруг всего тела Ви образовался защитный барьер, полупрозрачная сфера заглушила крик и подняла его на шесть дюймов над полом.

Какое-то мгновение Бутч только и мог смотреть на то, как Вишес, сын Бладлеттера, кровный сын Девы Летописецы, беззвучно долбит по стенам его парящей мини-тюрьмы.

— Он похож на шмеля, накрытого стеклянной банкой, — заметил Лэсситер.

Бутч посмотрел на ангела.

— Ты бессмертный и все такое, но тебе лучше бежать со всех ног, когда выпустишь его…

— Знаешь, я склонен согласиться с тобой, — внезапно глаза ангела странного цвета стали по-настоящему серьезными. — Дай знать, если он тебе понадобится. И будь осторожен. Конец близок, и зачастую в такие моменты парашют может подвести.

Кивнув, Бутч сказал:

— Хорошо. Но ты можешь мне хоть что-то сказать? О том, где мы сейчас, на каком этапе? Что будет дальше?

Лэсситер казался растерянным, когда покачал головой.

— Сожалею, но нет. Это не мое место… и даже у меня есть правила, которым я должен следовать, если хочу остаться в игре.

Бутч изучал эти красивые черты лица, обычно такие беззаботные и смеющиеся.

— Значит, все будет очень плохо.

Ангел проигнорировал его чудный комментарий и сосредоточился на Ви.

— Давай, Спарки. Я отведу тебя домой. — Он раскрытой ладонью приблизил к себе пузырь с Ви, и тот поплыл за ним, как на поводке. — Как насчет дриблинга?

Бутч покачал головой, когда увидел, как распахнулся в проклятиях рот его соседа. К тому же, алло, шар и так подскакивает.

— Вот я бы не советовал, — пробормотал Бутч.

— Да, наверное, ты прав. Аккуратней в пути.

И таким образом, и падший ангел, который был номер 1 в черном списке почти у всех, и версия Вишеса от «Уилсон»[63], оба исчезли.

Бутч сообщил в наплечный коммуникатор о примерном сроке прибытия, а затем побежал по коридору. Он прошел около десяти футов, когда понял… он понятия не имел, как, черт возьми, выбраться из этого проклятого здания. Эксперт по замкам и ключам, Вишес, исчез.

А вместе с взбешенным гением, исчез и нужный Бутчу выход.

***

Джо стояла позади Сина, обхватив руками тяжелый пистолет, который он ей дал, стиснув зубы от боли, вспарывающей ее виски. Что-то поднималось на поверхность ее сознания, воспоминание, которое не мог сдержать даже блокирующий его барьер. Открыв рот, она сделала глубокий вздох, колотящееся сердце и покалывание в конечностях, настоящая опасность, все, включая даже Сина, уступили отчаянной необходимости знать только одну вещь.

Одну, черт возьми, вещь…

Подобно весеннему дождю, пробирающемуся сквозь трещину в основании подвала, внезапно осколок памяти вырвался на свободу и проявил себя.

Она увидела себя у цепи перед пустынной территорией торгового центра. И вспомнила свою мысль о том, что все изменится навсегда, если она двинется дальше.

Потом она вспомнила, как перекинула ногу в кроссовке через звенья. И шагала вперед с сердцем, которое билось так же быстро, как и сейчас.

— Я была права, — пробормотала она, когда ей пришлось отпустить воспоминание из-за боли.