Греко-Бактрийское царство

В XIX - начале XX в. история эллинистической Бактрии освещалась в связи с изучением походов Александра Македонского и его наследников на Востоке. В связи с этим разрабатывались вопросы, касающиеся истории Бактрии и в частности греко-бактрийского государства на основе письменных источников и нумизматики. Из этих источников мы преимущественно узнаем о положении Бактрии в составе державы Ахеменидов и о походах Александра Македонского в этот регион.

В первой половине XX в. территория древней Бактрии, в отличие от Средиземноморья, археологически была практически не изучена, не было раскопано ни одно крупное городское поселение, относящееся к эпохе эллинизма. Богатая политическими и военными событиями история Бактрии при полном отсутствии монументальных памятников искусства вызывала в умах даже самых выдающихся ученых сомнения в наличии вообще какой-либо развитой бактрийской культуры даже после походов Александра. Так, В. Тарн пришел к выводу о том, что греческих царей Бактрии, поглощенных войнами, искусство не интересовало.[7] По мнению В. Тарна, "ни один из македонян Александра не мог бы выгравировать монету или изваять статую даже ради спасения собственной жизни".[8] В. Тарн писал, что в Восточном Иране, в том числе Бактрии и Согдиане, куда пришел Александр, "города были почти неизвестны" и до прихода эллинов существовали ахеменидские крепости.

После выхода в свет в 1938 г. монументального труда В. Тарна "Греки в Бактрии и Индии"[9] в полемику с ним вступили отечественные ученые. С. П. Толстов, отстаивая восточно-иранское происхождение бактрийской архитектуры и градостроительства, писал: "Не только укрепленные поселения оказываются восходящими к глубокой доахеменидской древности, но известные нам более поздние, относящиеся к эллинистическому времени, укрепления не несут никаких следов греческого влияния ни в смысле фортификации, ни со стороны внутренней планировки, что было бы неизбежно, если бы этот тип поселений слагался под непосредственным греческим влиянием".[10] Эти положения вошли в официальную советскую концепцию истории и археологии Средней Азии, и на нее опирались многие отечественные ученые 1950-1960-х годов. Так, В. М. Массон писал: "... в Бактрии для рассматриваемого периода большая роль греческого влияния постулируется во многом теоретически".[11] К сожалению, такие крайние точки зрения бытовали довольно долго. Даже представители зарубежной историографии в своей полемике с В. Тарном доходили до крайности. Например, А. К. Нарайн отрицал даже вполне здравые рассуждения своего оппонента о последовательности правления греко-бактрийских царей, их завоеваниях и, мало того, отрицал общепринятые положения только на том основании, что их поддерживал в том числе и В. Тарн.[12] Примечательны слова Ф. Хольта относительно двух крайних точек зрения на историю и культуру Греко-Бактрии: "В. Тарн писал о Бактрии как эллинист, то есть рассматривал ее как часть истории эллинизма. Он считал, что ее история -это потерянная часть истории эллинизма. А. К. Нарайн же утверждал, что "устройство Греко-Бактрии и индо-греческих царств отличается от эллинистических государств. Бактрия не была "пятой эллинистической державой"". Ее история - часть истории Индии, а не эллинистических государств; они [эллины. - А. П.] пришли, они увидели, но Индия победила".[13] Ф. Хольт примиряет их позиции, говоря об индо-греческих царях, что "такие цари как Агафокл/Агафулайаса принадлежат истории и эллинизма, и Индии".[14] Безусловно, до Ф. Хольта были попытки найти компромисс между этими двумя точками зрения. Например, Дж. Вудкок попытался это сделать, но это ему не удалось.[15]

Как и в отечественной науке, некоторые западные ученые рассматривали градостроительную деятельность Александра и его преемников в Восточном Иране как незначительную и не оказавшую серьезного влияния на эту страну. Английский исследователь Л. Кук высказывал так свое мнение: "За немногим исключением, новые города, основанные Александром и его наследниками на Востоке, были в первую очередь полувоенными колониями, охраняющими дороги и являющимися форпостами против угрозы нападения. Первоначальные греческие поселенцы были главным образом солдатами и ветеранами, и эти города, в той мере как они исследованы, имеют суровый облик, почти похожий на казармы".[16] Также такую позицию поддерживал Дж. Вудкок.[17]