Греховные уроки

Я смотрю ему вслед, понимая, что, наверное, даже хорошо, что весенние каникулы через несколько дней. Это даст мне возможность отдохнуть от Камиллы. Шанс очистить голову от моей жажды крови.

Как по часам, она неторопливо проходит мимо двери моего кабинета, заглядывая своими прекрасными медово-карими глазами.

Расстояние может подождать до весенних каникул, так как прямо сейчас она нужна мне.

— Камилла, — окликаю её.

Она останавливается и направляется к двери.

— Да, сэр? — Ее голос полон фальшивой невинности.

— Иди сюда.

Ее глаза загораются, когда она заходит в мой кабинет и закрывает за собой дверь.

— Чем я могу помочь Вам, сэр?

— На колени, — приказываю я.

Через несколько секунд она уже на четвереньках и смотрит на меня в ожидании следующего приказа, как хороший, послушный питомец.

Я выдвигаю кресло из-под стола и располагаюсь перед ней.

— Ползи ко мне.

Она делает, как ей сказано, удерживая мой взгляд с сексуальной уверенностью.

— И не останавливайся, пока я не скажу.

Я позволяю ей подползти вплотную к моим бедрам, пока ее лицо не оказывается прижатым к моей промежности.

— Стоп.

Она облизывает губы, привлекая мой взгляд к ним.

Я беру ее за подбородок двумя пальцами и поворачиваю к себе.

— Скажи мне, чего ты хочешь.

— Всего.

Я сжимаю крепче.

— Будь конкретней.

Ее щеки краснеют, но она подчиняется.

— Я хочу пососать твой член.

Моя эрекция становится тверже, когда слышу её слова.

— И это все?

Она качает головой.

— Я хочу, чтобы ты трахнул мое горло, а потом мою киску.

— Продолжай, — настаиваю я.

— Хочу, чтобы ты причинял мне боль, пока делаешь это. Как захочешь. А потом я хочу, чтобы ты наполнил меня своей спермой.

Я наклоняю голову.

— Такая чертовски жадная. Вытащи мой член, malishka.

Она тянется к молнии и с нетерпением освобождает член, ожидая, когда я отдам следующий приказ. Её покорность так освежает, она никогда не делает ни одного движения без моего разрешения.

— Соси его.

Она обхватывает пальцами основание, а затем смыкает свои пухлые губки вокруг члена, жадно посасывая его.

Мне нравится, как она ненасытно ведет себя по отношению ко мне, это питает зверя, который хочет вырваться на свободу. Мое сердце бешено колотится, когда что-то, что я хотел попробовать с ней, впивается когтями в мои внутренности, подталкивая меня.

Голос в голове призывает меня сделать это и посмотреть, как сильно ей нравится жить на грани.

Я позволяю ей немного поработать с моим членом в милом маленьком ротике, прежде чем хватаю за волосы и трахаю её горло так, как она того жаждет.

Когда я удовлетворен и почти на грани взрыва, я заставляю Камиллу остановиться, отрывая её рот от себя.

— Я хочу сыграть в одну игру.

Ее брови выгибаются.

— В какую игру?

— В захватывающую. Иди и ляг на мой стол, раздвинув ноги.

Она облизывает губы, а затем забирается на стол и ложится на спину.

Я издаю стон, когда вижу, что на ней нет трусиков.

— Моя маленькая грязная шлюшка. Ходишь мимо моего кабинета без трусиков, так уверена в том, что я вызову тебя сюда.

Она усмехается мне.

— Это облегчает задачу, верно?

Я рычу и лезу в ящик стола, доставая пистолет. Может, и сомнительно иметь оружие в кабинете, когда я профессор, но никогда нельзя быть слишком осторожным, если обучаешь мафиозных отпрысков.

Оак знает, что у меня есть оружие, и у большинства сотрудников тоже где-то припрятано своё, на всякий случай.

Она хмурит брови, когда видит его, приподнимаясь на локтях.

— Для чего это?

Я показываю ей, что он заряжен, а затем снимаю с предохранителя, и провожу дулом по ее мокрой пизде.

— Сэр? — спрашивает она дрожащим голосом.

— Я собираюсь трахнуть тебя им.

Она вздрагивает, ее глаза расширяются от страха.

— Но что, если…

— Я не убью тебя, Камилла.

Она облизывает губы, дрожа так, как я никогда раньше не видел.

— Может, специально и нет, но что, если…

— Перестань думать, malishka. — Я вставляю в нее дуло, и она вскрикивает, зажмурив глаза, словно ожидая, что пистолет выстрелит как только окажется внутри нее. — Просто почувствуй. Это весело — жить на грани.

Страх в данный момент берет верх над ее удовольствием, и больная садистская часть меня наслаждается тем, как она корчится. Я наблюдаю за тем, как ее глаза расширяются настолько, что в них почти не видно карего, а грудь поднимается и опускается в неровных, судорожных вдохах.

Я тянусь вверх другой рукой и хватаю ее за запястье, чувствуя, как учащается пульс под моим большим пальцем. Ее страх только усиливает моё возбуждение, и я трахаю ее сильнее. Даже если она напугана, ее киска насквозь мокрая, и пистолет издает влажный звук при каждом толчке.

Мой член такой твердый, что с него капает на стол, пока я нависаю над ней. Мне всегда нравилось быть источником чьего-то страха так же сильно, как и причинять боль.

Я вставляю в нее ствол сильнее и быстрее, зная, что одно неверное движение может привести к катастрофе.

Желание сжимает мои яйца, когда я вижу, как ее страх растворяется и удовольствие берет верх.

— Тебе это нравится? — Спрашиваю я, наблюдая за тем, как она тихо постанывает. — Тебе нравится, что я трахаю твою жадную маленькую пизду своим пистолетом?