Грехи отцов. Том 2

«Дорогая Вики, ничего, что я пишу? Как у тебя дела? С тех пор, как ты живешь там, а он здесь, может быть, все у тебя складывается не так уж хорошо, как хотелось? Я ничего не буду писать о нем, но мне жаль, если ты несчастна.

Я решил уехать из Лондона, так как все, кого я здесь знаю, накрепко связаны с банковским миром, а я не хочу иметь с ним дело. Я решил поселиться в Кембридже. В Королевском Чапельском Колледже я столкнулся с Элфридой Салливен, показавшей мне окрестности. Она там училась и хорошо знает Кембридж. Это очень и очень милое место. Мне понравилось. Оно очень далеко от фальшивого общества Нью-Йорка. Благодаря дедушке, оставившему после себя некоторую сумму денег, я могу не терять время на какие-либо глупости вроде банковского дела, зарабатывая на жизнь.

Я собираюсь написать книгу, я не хотел этого делать, но исследование должно быть занимательным. Может быть, я и не буду писать книгу, а просто продолжу свои изыскания. Элфрида Салливен сказала, что мир стонет от окончательной экономизации истории Романской Британии и почему бы мне не заняться этим. Мне в каком-то смысле нравится Элфрида. Она очень изысканна. Но я думаю, что она лесбиянка.

Твой друг С. Фоксуорс».

— Вики, дорогая, — говорила моя кузина Лори, — ты ужасно выглядишь. Что случилось?

Я посмотрела на нее и вспомнила Скотта. Между ними не было ярко выраженного сходства, но сейчас я ясно увидела те общие черты, которые они унаследовали от своего отца. Казалось, в Лори не было ничего от тети Эмили. Она была красивой, сексуальной, гибкой, и ее кожу покрывал великолепный калифорнийский загар. Ее жизнь всегда была хорошо спланированной, причем она не прилагала к этому особых усилий. Ее дети были чудными: привлекательными, чистенькими и вежливыми: ее муж, который теперь служил во Вьетнаме, всегда боготворил ее. Дела благотворительных организаций и организаций по правам женщин велись ею с особым чутьем и осторожностью. Жизнь баловала Лори, и она знала об этом. Ее отношение ко мне постепенно переросло из критического в покровительственное. Я же ненавидела ее.

— Все хорошо, — сказала я, — просто замечательно.

— Тебе не следует пить столько мартини, — это вмешалась сестра Лори Рози, которая с каждым днем становилась все больше похожей на тетю Эмили. Роза была преуспевающим педагогом в хорошем среднезападном пансионе для девочек. Все ее ученицы непременно получали стипендии в лучших колледжах. Сейчас она смотрела на меня так, будто стремилась отдать мне все свое христианское сожаление и милосердие. Очень хотелось ударить ее.

— Заткнись, — огрызнулась я. — Я пью сколько хочу. А почему бы вам тоже изредка не пропускать по стаканчику? Это бы вам не помешало.

— Успокойся, дорогая. — Лори пустила в ход свое обаяние. — Не надо ссор в Рождество. Лично мне не нравится мартини, ужасный у него вкус. Я предпочитаю «Кремдемент», обожаю ментоловый привкус! Но я не могу понять людей, которые пьют каждый день. Жизнь так прекрасна и удивительна, зачем превращать ее в кошмар, в пустоту? Это странно, но, конечно, если ты несчастен или… Вики, извини, что перехожу на личности, но не кажется ли тебе, что лучше всего в своем случае заняться чем-нибудь творческим, не обязательно благотворительностью, благотворительность в больших количествах это черт знает что… О, извини, Рози! — Но есть многое другое, чем ты можешь заняться в Нью-Йорке. Например, можно Пройти курс искусства икебана.

— Лори, если мне захочется узнать твое мнение о том, как мне лучше жить, я спрошу тебя об этом. Сейчас я не нуждаюсь в твоих советах.

— Ну что ж, я хотела помочь тебе!

— Мы все очень обеспокоены твоим состоянием…

— Заткнитесь, — прикрикнула я на них и выбежала из комнаты.