Грехи наших отцов

– Главное, что о ней думаешь ты, – уклончиво ответила она.

Но Кристер молчал, поэтому Линда была вынуждена сказать правду:

– Мне кажется, что Марит… очень хороший человек. Она вся на виду и приветлива с людьми. Вся такая… – Линда хотела поймать взгляд брата, но Кристер опустил глаза в стол. – …Радостная, – закончила она.

– Но ты не ответила на мой вопрос, – в голосе Кристера слышались нотки раздражения. – Что ты о ней думаешь?

Линда достала табакерку, положила в нее нюхательный табак. Предложила Кристеру, но тот замотал головой. Он распрощался с этой вредной привычкой ради Ребекки.

– Почему это для тебя так важно? – удивилась Линда. – Тебе с ней жить.

Лицо Кристера превратилось в непроницаемую маску. Он оттолкнул ногой Роя, когда тот попытался положить слюнявую резиновую игрушку на колени хозяину.

– Ну хорошо… – Линда замолчала. – Я действительно не думаю о ней ничего плохого. Разве что считаю ее несколько… мелковатой, что ли. Меня нервирует, когда она приходит ко мне в гости, а потом я вижу свою кухню где-нибудь в «Инстаграме». И думаю при этом, что надо бы чище убираться и лучше ухаживать за собой… Этот «Инстаграм» ведь такая штука… там все переводится в лайки. Иногда я задаюсь вопросом, насколько то, что я делаю, ценно само по себе. Так ли уж обязательно ей было выставлять в «Инстаграме» фотографии стола, который я накрыла в честь ее дня рождения? Да еще и подписала: «Лучшая золовка»… Я думала, это наше, семейное – мое, твое и ее. Но Марит всю свою жизнь переводит в лайки.

Линда остановилась отдышаться.

– Наверное, я несправедлива. Можно я возьму свои слова обратно?

Губы Кристера дрогнули.

– А что ты думаешь о Ребекке? – спросил он.

– Ты знаешь, что мне нравится Ребекка. Но она как американские горки. Я видела, как тяжело тебе с ней. Никому не позволено причинять боль моему старшему брату. Поэтому, когда ты был с Ребеккой, иногда мне хотелось видеть на ее месте кого-нибудь вроде Марит.

– Видишь ли, – начал Кристер, и это прозвучало жестче, чем ему хотелось, – когда я жил с Ребеккой, она не оставляла даже свою зубную щетку у меня в ванной. Приезжала на одну ночь, и так каждый раз. Как будто была готова сорваться с места в любую секунду. Зато потом ей не пришлось возвращаться даже за ночной сорочкой… Или той же зубной щеткой.

– Понимаю.

– Она могла запросто уехать в Стокгольм к своему Монсу.

В прихожей поднялась Тинтин.

– Лежать, – скомандовал Кристер.

Он помнил, как все тогда было. Ребекка прямо из аэропорта приехала к нему. Сумку с вещами для ночевки оставила в машине. Кристер сразу обо всем догадался. Ребекка осталась стоять в прихожей, даже обувь не сняла. Собаки так и прыгали вокруг, но ее не тронуло даже это. Кристер почувствовал что-то похожее на ужас.

– Я должна это сказать, – начала она. – Я спала с Монсом. Мы не пара, я к нему не вернусь.

– А мы с тобой пара? – спросил Кристер.

Но ответа на этот вопрос она, похоже, не знала.

Кристер вышел в прихожую, молча открыл входную дверь. Отошел в сторону, показал рукой, что она может идти.

Ребекка забрала с собой Снурриса и вышла.

Вот так это было. Они даже не поругались.

Кристер уехал в горы с собаками. Пять суток в зимней палатке, на оленьей шкуре. Каждый день он поднимался на вершину, где была связь, – но так и не дождался от Ребекки ни звонка, ни сообщения.

Кристер поднял глаза на сестру:

– Марит – лучшее, что случилось со мной в жизни.

– Да. – Линда кивнула.

Всем своим видом она выражала желание забрать обратно каждое сказанное о Марит слово. Но это было невозможно. Слова повисли в воздухе и медленно раскачивались, как церковный колокол.

Кристер поблагодарил за обед, собрался и ушел.

* * *

Анна-Мария Мелла услышала голос Свена-Эрика сразу, как только переступила порог комнаты отдыха в отделении полиции.

Пахло едой из микроволновки. Ребекка Мартинссон и Свен-Эрик Стольнаке заказали что-то из тайской кухни. Магда Видарсдоттер и Карзан Тигрис сидели над пластмассовыми контейнерами. Фред Ульссон выложил на тарелку вегетарианский карри и использовал туалетную бумагу в качестве салфетки. Свен-Эрик что-то рассказывал. Все смеялись; Магда – так сильно, что у нее изо рта что-то выпало.

Анна-Мария чуть не задохнулась. Свен-Эрик Стольнаке, как она по нему скучала… Даже если она была его шефом, Свен-Эрик до конца оставался ее опорой. Столько лет бок о бок, в одной упряжке… Он – один из тех, с кем Анна-Мария могла обсуждать свои проблемы, и не только по работе. Но, очевидно, эти чувства не были взаимны. Он сидел здесь, здоровый и веселый, и как ни в чем не бывало травил анекдоты с коллегами. А к ней не удосужился даже заглянуть. Зачем, в самом деле? Теперь у него Ребекка. И никто из них не позвонил ей, не прислал эсэмэску, что все обедают…

Еще совсем недавно Анна-Мария собиралась предложить Ребекке пообедать с ней и новенькими. Теперь эта идея не казалась Мелле удачной. Она снова почувствовала обиду на Ребекку – как навязчивую липучку в волосах.

– Привет, Анна-Мария! – закричал Свен-Эрик. – Присоединяйся.

– Не хочу вам мешать, – ответила она.