Грехи наших отцов

Она задалась вопросом, насколько близко Свен-Эрик знает Анну Йозефссон. Ребекка все еще надеялась, что Стольнаке не был в числе ее клиентов, когда его бросила жена Юрдис. Лет пятнадцать тому назад, или… когда же это было?

«Как все-таки плохо мы представляем себе жизнь друг друга, – подумала она. – Видишь человека только с одной стороны, а думаешь, что знаешь о нем всё». Задавать вопросы на эту тему точно лишнее. Руки в карманы, как учил Похьянен. И лучше сжать кулаки.

В загоне стояли лошади. Как только Ребекка и Свен-Эрик вышли из машины, одна из них подбежала поздороваться и вытянула шею далеко за электроизгородь. Она была черной, с длинной гривой, и громко фыркала на Свена-Эрика, обнюхивая его на предмет спрятанных в кармане сладостей.

– Помню, каким ты была красивым жеребенком. – Свен-Эрик похлопал лошадь по шее, так что облаком взвилась зимняя шерсть. Время линьки. Лошадь заурчала и прикрыла глаза.

На крыльце появилась Анна Йозефссон – красивая и спортивная, в джинсах, исландском жакете и высоких резиновых сапогах. Из-под вязаной шапки опускалась вниз длинная каштановая коса.

– Ребекка Мартинссон! – воскликнула она. – Ты прихватил с собой Ребекку Мартинссон, Свемпа? Я ожидала кого-нибудь из твоих коллег-полицейских.

Несколько быстрых шагов – и вот она рядом. Улыбка во все лицо.

– Узнаешь меня? – спросила Анна Ребекку. – Я немного подкорректировала нос, просто представь его чуть длиннее.

Ребекка лихорадочно рылась в памяти, но та молчала.

– В школе меня называли Иса, я этого добилась, – напомнила Анна. – Надоели дразнилки вроде: «Анна съест сковороду в девятнадцатом году».

– Иса… – повторила Ребекка. – Ты училась со мной в начальных классах?

Должно быть, она смотрела на Анну с подозрением. В школе та была самой тихой девочкой.

– Так вы одноклассницы! – рассмеялся Свен-Эрик.

Обычно Ребекка говорила, что на кого ни глянь – или родня, или одноклассник Свена-Эрика.

– Мы были хорошими подругами, – вспомнила Ребекка. – Я, ты и…

– …Марет-Анна и Лена, – подхватила Анна Йозефссон. – Помнишь, как ты заставляла нас учить таблицу умножения, когда мы прыгали через скакалку?

– Не-а.

– Нужно было на каждый прыжок повторять один пример – и так до «девятки». Девятью один – девять… девятью два… До сих пор когда что-нибудь подсчитываю, чувствую, как подгибаются колени. И еще ты писала рассказы. И пьесы, которые мы ставили. Помнишь?

– Разве что совсем смутно.

– Один твой рассказ я храню до сих пор. – Анна начертала в воздухе какую-то букву. – «Про лосенка Пайю».

– Пайю? – удивилась Ребекка. – Разве я про него писала?

– Ого, Свемпе, – Анна повернулась к Свену-Эрику, – у тебя, похоже, новая любовь?

Она имела в виду лошадь, которая терлась мордой о пышные усы Стольнаке.

– Чисто плюшевый медведь, – продолжала Анна. – Три года тому назад пришла ко мне – тощая, как штакетник. Укусила меня за спину, как только чуть оправилась. И страшно боялась скребницы; кусала за руку, когда я пыталась ее чистить.

– Кто же с тобой так плохо обходился? – спросил Свен-Эрик лошадь, проводя рукой по ее лбу и глазам… – И Сванте все еще здесь?

Стольнаке вгляделся в остальных лошадей, но Анна рассмеялась:

– Боже мой, я взяла Сванте пятнадцать лет тому назад, и тогда ему было двадцать два. Он давно на небесных пастбищах. Ребекка, я должна вернуть тебе сказку про лося. Мне кажется, я знаю, где она лежит.

Анна ушла в дом. Свен-Эрик продолжал возиться со своей новой любовью, а Ребекка вспоминала, как все было. Однажды осенью ее отец застрелил лосиху. Секунду спустя на поляну вышел детеныш. Вечером Ребекка подслушала разговор об этом отца с дедушкой и вся в слезах вышла на кухню.

– У него больше не будет мамы…

Отец обещал поддерживать лосенка кормом всю зиму. Они назвали его Пайю, что значит «ива».

Анна вернулась с тетрадкой, которую протянула Ребекке. На первой странице была голова лося с глазами лошади и заголовок жирными красными буквами: «Пайю».

– Это твое, – сказала она.

– Как вы познакомились? – Ребекка кивнула на Свена-Эрика, засовывая тетрадь в сумку.

Свен-Эрик перестал гладить лошадь, и та тут же принялась тыкаться мордой ему в плечо.

– Как мы познакомились со Свемпе? О, это было трудное время, – вздохнула Анна. – Мне не давал покоя один клиент… Он был влюблен в меня… клиент, не Свемпе… Свемпе пусть скажет за себя сам. Покупал дорогие платья. А потом звонил и спрашивал, в его ли платье я сейчас, и страшно злился, когда я их не носила. Когда носила, тоже злился, потому что другие, а не он, видели меня в этих платьях. Он следил за мной. Требовал регистрационные номера других клиентов, угрожал им. Приглашал меня в отпуск. А когда я решила положить всему этому конец, стал угрожать и мне тоже. Звонил и говорил гадости. Шантажировал налоговой службой, обещал вывести меня на чистую воду. Если бы он сделал это, я потеряла бы и дом, и бизнес. Хорошо, что Свемпе оказался в числе знакомых одной моей кузины. Он вразумил этого парня.

– Редкий был дурак… – Свен-Эрик тряхнул головой, прогоняя воспоминания.