Грехи наших отцов

– Ого! Я уже не надеялся увидеть тебя живым, друг Свемпе!

В следующий момент в дверях показалась фигура Свена-Эрика.

– Всем привет! – Он тут же добавил озадаченно: – Помешал? – Повернулся к Ребекке. – Я всего лишь хотел спросить, не хочешь ли ты поболтать со старым тренером Бёрье Стрёма. Я как раз собирался к нему.

– Ты никогда не мешаешь, – заверил его Фред. – Продолжайте, я все сказал.

– Подожди, Фредде – остановила Ульссона Ребекка. – Итак, ты погуглил татуировку одной из женщин. Ты имеешь в виду красный зонтик?

– Именно его. Так вот, красный зонт, red umbrella, – символ борьбы за права сексуальных работников.

– Права сексуальных работников? – удивленно повторила Ребекка.

– Да, это о том, что их интересы тоже должны быть защищены законом, и тому подобное. Сам я мало что об этом знаю. Погугли сама.

– Так они проститутки… – Ребекка закрыла глаза и надавила пальцами на веки. – Черт, тогда с идентификацией совсем глухо.

Всем присутствующим была известна склонность проституток странствовать по миру. Родным они обычно врали, где находятся и чем зарабатывают на жизнь. Иногда связь с родственниками вообще не поддерживалась, и если женщины пропадали, их никто не искал.

Ребекка отняла руки от лица и посмотрела на Свена-Эрика как на ангела-хранителя.

– Но если девушки работали в Кируне и окрестностях, кто-то должен их здесь знать… я имею в виду занятых в той же отрасли. Сутенерши выдают все секреты своих девочек, или как? Свен-Эрик? Разве не ты мне это говорил?

Стольнаке откашлялся.

– Понимаю, куда ты клонишь, но ничего не выйдет.

– У тебя, кажется, есть информатор в этой среде… Или был, когда ты еще работал в полиции. И у нее, наверное, есть клиенты, которые ходят не только к ней. В этом случае логично рассчитывать, что она сможет опознать мертвых женщин. Национальность и фамилии, по крайней мере.

– Ответ – «нет», – оборвал Ребекку Свен-Эрик.

– Вот, взгляни. – Она протянула Стольнаке фотографии женщин в снегу. – Какой-то сумасшедший переехал их на снегоходе. Несколько раз, туда и обратно.

Свен-Эрик быстро взглянул на снимки, вздохнул и вернул их Ребекке:

– Ну хорошо.

«А ему ведь страшно нравится все это, – подумала она. – Быть в деле. Задействовать старые контакты и опыт».

Стольнаке вытащил телефон и набрал сообщение. Когда пришел ответ, он одобрительно хмыкнул, сунул телефон обратно в карман и коротко объявил:

– Ну тогда поехали.

– Куда? – не поняла Ребекка. – К ней? Разве мы не можем расспросить ее по телефону? Мне в тинг после обеда…

– Тогда ответ точно будет «нет», – сказал Свен-Эрик. – Мы ведь хотим, чтобы она свела нас с клиентами. Покупать сексуальные услуги – преступление, поэтому ее придется уговаривать. Одно то, что она согласилась встретиться с нами, – большая удача. Успеешь в свой тинг.

– Уговаривать – это по твоей части, не так ли? – Ребекка потянулась за пальто. – И зачем тебе там я?

– Не притворяйся глупее, чем ты есть на самом деле, – добродушно проворчал Свен-Эрик. – Вся информация, которую мы можем получить в этом направлении, не для протокола; это ты, надеюсь, понимаешь. Поэтому информатор рассчитывает на вознаграждение, так это работает. Деньги ей не нужны. Ей нужен свой человек в полиции, потому что я здесь больше не работаю.

* * *

Они выехали из города в потоке больших автомобилей, с молодыми людьми за рулем фур, грузовиков, экскаваторов, шахтных машин, подъемных кранов, перемазанных смешанной со снегом глиной.

Свен-Эрик ругался при каждой неудачной попытке разобраться с новой транспортной развязкой.

– Опять заграждение! Я никогда не смогу ездить по новым дорогам.

Попытку помочь он пресек злобным шипением. «Что ж, выкручивайся сам», – решила Ребекка и на этом успокоилась.

– Мне интересно только, как долго еще Кируна будет оставаться строительной площадкой? – спросила она.

– Вечно, – процедил сквозь зубы Свен-Эрик. – Я так устал от всего этого… Повсюду в СМИ только и разговоров, что Кируна станет первым в мировой истории городом, который перенесут на новое место, когда шахта разрастется. Но ее просто-напросто взорвут, вот в чем правда. Взорвут и построят новую. Переместят лишь несколько домов.

– Но… – протянула Ребекка, – без шахты…

– …Не будет и нас, – закончил мысль Стольнаке.

Они замолчали. Проехали здание ратуши, и Свен-Эрик подумал, что по крайней мере местные политики будут заседать в роскошном здании стоимостью в несколько сотен миллионов. Вслух он этого не сказал – не хотел выглядеть старым ворчуном.

* * *

Информатора, к которому они ехали, звали Анна Йозефссон, и жила она в двух милях от Виттанги. Свен-Эрик осторожно въехал в промокший неасфальтированный двор. Сарай, конюшня, а посредине – старый бревенчатый дом с резным крыльцом.

– Мило, – оценила Ребекка. – И какой вид на реку!

– Виттанга никогда не бедствовала, – согласился Свен-Эрик. – Местные крестьяне богаты. Это отец помог Анне отремонтировать дом, но мне он не раз говорил, что, будь его воля, сровнял бы с землей эту экзотику и поставил хорошую сборную виллу.

– Ммм… – озадаченно протянула Ребекка.