Грехи купидона

– Отлично! Да, я люблю вас. Я чертовски безумно люблю вас всех. Все, чего я хотела целую вечность, это влюбиться, и теперь я влюблена, и это…

– И это? – Силред мягко подталкивает меня.

Я встречаю его взгляд.

– Это лучше, чем я когда-либо могла себе представить. Но еще мне страшно.

– Посмотри на меня, – приказывает Ронак, и мой желудок слегка подпрыгивает от его властного тона. – Тебе никогда не придется бояться. Только не с нами. Мы – твоя стая.

– Точно, – соглашается Эверт. – И мы, твою мать, любим тебя больше самой жизни.

Мое сердце делает сальто, и рот открывается от удивления, когда он так громко заявляет об этом.

Я смотрю на других ребят, ожидая подтверждения и от них, и они спокойно смотрят на меня. Ронак кивает, а Силред улыбается.

– Вы… вы любите меня?

Эверт фыркает.

– Да, мы чертовски любим тебя. Волосы Силреда стали розовыми. У Ронака появились гребаные крылья купидона. У меня Страсть вырывается каждый раз, когда я чихаю. Если это не доказывает нашу связь с тобой, то я не знаю, что сможет.

Я вытираю нос рукавом и понимаю, что все так и есть.

Это чувство прямо здесь. Это то, за чем я гонялась всю свою купидонью жизнь. Я люблю их, и они любят меня в ответ.

И знаете что? Это действительно лучшая вещь во всех мирах.

Глава 45

Принцесса и ее советники, включая командиров повстанческих сил, спорят дни напролет. Они спорят о наших дальнейших действиях так долго, что у меня приходят и уходят месячные.

Мосси тоже приходит и уходит. Очень часто. В основном, чтобы добавить больше имен в свой любовный список. Она только что добавила туда фейри по имени Пикабу.

Мы сидим в официальной столовой и уплетаем, должно быть, ужин из двенадцати блюд. Я нахожусь между Эвертом и Ронаком, а Силред сидит напротив меня, и каждый из трех хвостов обвивает какую-либо часть моего тела. Они стали еще более ласковыми с тех пор, как я так эмоционально призналась им в любви, если это вообще возможно. Силред обвил хвостом мою лодыжку, Ронак – талию, а Эверт продолжает то и дело обматывать хвостом мое запястье, хотя я постоянно отстраняюсь, чтобы поесть.

Когда он делает это снова, я вздыхаю.

– Эверт, если ты будешь продолжать в том же духе, я что-нибудь переверну, – говорю я и возвращаю кубок на место, прежде чем из-за его хвоста пролью содержимое на платье. – Разве ты не можешь оплести удавом какую-нибудь другую часть моего тела?

Он одаривает меня порочной ухмылкой и наклоняется ближе, так что его рот оказывается напротив моего уха.

– Чесака, я перегну тебя через этот стол и подарю тебе удава прямо здесь.

Я закатываю глаза.

– Уверена, что принцесса не будет в восторге от такого поведения за обеденным столом.

Эверт лишь пожимает плечами и откидывается назад, положив руку на спинку моего стула. Как только я беру вилку, его хвост снова обвивается вокруг моей руки, вынуждая уронить ее на тарелку.

– Я сдаюсь, – говорю я с досадой.

– Хорошо. Давай вернемся в нашу комнату, и ты расскажешь мне больше о том, где ты хочешь видеть моего удава.

Я стараюсь не поощрять его, правда стараюсь. Но иногда смех просто вырывается.

– Я так рада, что ты вернулся к нам, Ронак, – слышу я голос принцессы Суры, которая сидит во главе стола.

Ронак прожевывает кусок и кивает.

– Спасибо, принцесса.

– Мне сказали, что вы и ваша стая очень помогли в обучении части наших повстанческих войск. Мы в долгу перед вами.

Ронак качает головой.

– Единственный долг, который должен быть выплачен, это долг самого короля Белуара и принца Эльфара. Это они принесли смерть и тиранию в королевство, и они ответят за это, – говорит он, его голос тверд.

Я знаю, что нападение на его остров давит на него тяжелым грузом.

Принцесса открывает рот для ответа, но не успевает произнести ни слова.

Громкий звук переполняет воздух, и вся земля начинает неистово трястись. Принцесса пытается встать, но откуда-то раздается еще один взрыв, и я вижу, как она, спотыкаясь, возвращается на свое место и руками хватается за голову.

Комната все еще дрожит, и Ронак затаскивает меня под обеденный стол, он и другие ребята начинают кричать, чтобы все остальные сделали то же самое. Прикрыв голову руками, я смотрю на младших сестер принцессы Суры под столом, на их лицах застыла паника.

– Что происходит?

Как только тряска прекращается, раздается еще один удар, и земля снова содрогается. Я вижу, что принцесса пошатывается, а потом ее колени подгибаются, и она простирается на полу.

Несмотря на то, что земля трясется и качается, я подползаю к принцессе, не обращая внимания на разбитые тарелки и разбросанную по полу еду. Люди кричат, и я уверена, что поместье вот-вот рухнет прямо на нас, если тряска не прекратится.

Лицо принцессы ужасно бледное, в нем нет и намека на привычный фиолетовый цвет. Я с тревогой наблюдаю, как из ее носа и уха начинает течь кровь.

– Что такое? Что случилось? – спрашиваю я.

Когда раздается еще один удар, она вздрагивает и хватается за голову.

– Барьер. Он… рушится, – выдыхает она.

– Что?

Но она не может ответить, потому что в следующий удар сердца она теряет сознание.

– Черт, черт, черт.