Грехи купидона

Я чувствую, как воздух обдувает мою обнаженную нижнюю половину, и смотрю через плечо на альфу. Его член набух и капает спермой, он настолько твердый, что кажется болезненным. Золотистые глаза прикованы к моему грубо выставленному напоказ центру, и Ронак выглядит дико, да, но он чертовски сексуален благодаря своим рельефным мышцам и лохматой бороде.

Он хватается за мои бедра и одним грубым толчком вгоняет свой член по самые яйца, заставляя меня вскрикнуть от неожиданности, боли и удовольствия. Тут же он начинает трахать меня безжалостно, столь часто и по-звериному, что у меня вырывается хныканье.

– Эмили!

Я поворачиваю голову на обеспокоенный крик Силреда, но вытягиваю руку.

– Все в порядке. Я в порядке, – заверяю я его, даже когда стискиваю зубы и с каждым толчком сильнее вжимаюсь лицом в матрас.

Отчасти мое лице перекошено, потому что он трахает меня жестоко и совсем как животное, и да, мне немного больно. Но еще его одичалость порождает во мне дикую несдержанную сторону, которая наслаждается потерей контроля. Каждый укол боли, кажется, подпитывает это дикое удовольствие, и оно так отличается от всего, что я когда-либо испытывала раньше. Он такой грубый; каждое движение резкое и яростное, и я хочу большего.

Возбуждение внутри меня танцует, как электричество, потрескивая под кожей с каждым его толчком. Он берет меня иначе, не так, как во время гона, потому что даже тогда Ронак всегда был рядом со своим зверем, позволяя брать меня, но никогда не заходить слишком далеко. Однако сейчас – этот уровень частоты и силы – нечто совершенно иное. Зверь на сто процентов. И мне это чертовски нравится.

Его когти впиваются в мою талию, но не вспарывают кожу. Рычание наполняет воздух, и он продолжает двигаться в жестком темпе. Когда я случайно издаю очередной хнык, парни думают, это от боли. Оба они приближаются к дыре в камере, Эверт все еще держит лук натянутым. Когда Ронак замечает их приближение, он вырывается из меня, чтобы встретиться с ними лицом к лицу, и издает свирепый рев, его когти удлиняются для нападения, а тело принимает позу для атаки.

Видя, что он готов напасть на ребят, я быстро переворачиваюсь на спину и обхватываю Ронака ногами.

Его руки автоматически обнимают мою талию и проникают под крылья, чтобы удержать.

Нежно, но твердо я подношу свои руки к его щекам и поворачиваю его лицо обратно к своему.

– Все хорошо, – говорю я ему тихо. – Они не будут пытаться забрать меня у тебя. Сосредоточься на мне, альфа, – говорю я ему твердо, ни разу не моргнув и глядя прямо в глаза. – Верно. Только ты и я.

Суровость его лица немного смягчается.

Когда он полностью сосредоточен на мне, я просовываю руку между нами, медленно беру его член и прижимаю его к своему входу.

– Я прямо здесь. Возьми меня, – хрипло говорю я.

Это все, что ему нужно. С рычанием он толкается бедрами и снова входит в меня, а я со стоном роняю голову.

Он обхватывает меня руками и крыльями, словно я ничего не вешу, яростно двигаясь. Вскоре его не удовлетворяет наша поза и рваное платье, которое все еще прикрывает мою грудь, поэтому он поднимает когтистую руку и срывает остатки платья. И даже сейчас он ни разу меня не режет.

Отбросив платье, он поднимает меня и снова укладывает на кровать, но на этот раз он не пытается взять меня сзади, как животное. Он держится на предплечьях, вставляет мне сверху и попадает в сладкое место, проникнув под задницу и наклонив мои бедра.

– Да, боги, – кричу я.

Словно подражая моему заявлению, альфа снова рычит, но на этот раз от освобождения. С последним толчком его бедер я чувствую, как горячие струи спермы выстреливают в меня, а затем его тело наконец замирает. Мы оба задыхаемся, пот струится по нашей коже, и, хотя я не испытала оргазм, я чувствую удовлетворение другого рода, заработанное укрощением зверя.

Через мгновение его мускулистые руки перекладывают меня на матрас так, что стена оказывается у меня за спиной, а он держит меня спереди, его член все еще внутри меня.

Когда я надежно скрыта от всего в этой позе, в безопасности от других генфинов в комнате, альфа расправляет крылья, а затем сворачивает их вокруг нас так, что мы оказываемся заключенными в пернатый кокон. В тусклом свете, который теперь проникает сквозь его крылья с красными перьями, я вижу, как он наблюдает за мной.

– Полегчало? – дразню его я. Он наклоняет голову чисто по-звериному, а затем тянется вперед и лижет мою щеку. Я хихикаю и гримасничаю одновременно, вытирая щеку плечом. – Я, по крайней мере, надеюсь, что ты приучен к лотку.

Он игриво щелкает зубами, заставляя меня снова рассмеяться. Когда я пытаюсь вильнуть бедрами, он предупреждающе рычит.

– О. Поняла. Ты все еще хочешь, чтобы твоя сосиска была внутри. Не вопрос.

Он смотрит на меня с восторженным интересом, как будто я самая интересная вещь, которую он когда-либо видел, а его хвост нежно гладит мою ногу. Когда он начинает мурлыкать, я награждаю его улыбкой.

– Ты очень хорошо мурлычешь. Я всегда знала, что внутри ты большой котенок. Ты просто злился, и тебе нужно было получить немного любви от купидона, я права?